Повешенный - стр. 30

Тяжёлый вздох разбил повисшую тишину.

– Ну, дружище, – нервный смешок Даниэля с истерическими нотками можно было услышать с другого конца города, – судя по всему, ему действительно жаль. Я бы не стал писать письма незнакомым людям, если бы не чувствовал себя виноватым. Или если бы задолжал им денег. Или переспал с их жёнами. В этом случае я предпочёл бы переписываться с прелестницами.

– Психиатр из тебя так себе, – с плохо скрываемым сарказмом подвёл итог многолетней практике друга Уилл и с каменным выражением лица прикурил третью по счету сигарету.

Обиженному выражению лица Даниэля мог бы позавидовать любой популярный актёр. Он схватился за грудь, смял пальцами ткань халата и поднял глаза к небу. Его колени подкосились, а истерические конвульсии, едва сдерживаемые другом, сбавляли серьёзность ситуации.

– Ты ранил меня до глубины души, дружище. Я думал, ты меня любишь… – Его взгляд снова обратился к жёлтому листку и выведенным на нем инициалам незнакомца. – «Н.К.»… – Даниэль почесал подбородок и недовольно цокнул языком. – И что это еще за «Н.К.»?

– Если бы я знал, не говорил бы с тобой об этом.

Две ажурно выведенные буквы пробуждали в Уильяме желание узнать больше о таинственном отправителе письма и пугали возможными открытиями.

Порыв ветра качнул прогнившие прутья лестницы, и пальцы мужчин вцепились в перила. Уилл с Даниэлем синхронно обернулись и посмотрели вниз, а затем многозначительно и понимающе кивнули друг другу. Сигарета в руках Уилла сгорала медленным серым дымом, а письмо шелестело смятыми краями.

– Деньги приложены к письму, – рассеянно пробормотал Даниэль. – И где деньги?

– Дома. Не потащу же я их сюда. Там действительно все до последнего цента! И это меня пугает.

Пальцы Даниэля свернули письмо. Он еще немного покрутил его в руках, изучая, как самого интересного в его жизни пациента, а затем протянул Уиллу – тот тут же спрятал листок во внутреннем кармане пиджака.

– Предложение выглядит достаточно заманчиво, – Даниэль задумчиво царапнул ногтем кончик острого носа, – но… Премия сама себя не получит, Уилл.

– Еще одна шутка про мою смерть, и ты полетишь вниз с этой лестницы.

Уильям приветливо и добродушно улыбнулся, намекая, что для беспокойства нет ни малейшей причины. Он чувствовал, как мышцы его лица сводит от тупой ноющей боли, пульсирующей через каждую клеточку мозга, и напряжения, с которым он пытался разговаривать, как его губы изгибаются в кривой сломленной ухмылке, словно кто-то тянет за невидимые ниточки, заставляя тело повиноваться, как его пальцы медленно подносят ко рту сигарету и губы обхватывают спрессованный кончик.