Поверь. Я люблю тебя - стр. 6

Связь «родители – дети» специфична. Она длится дольше и влияет глубже любой другой связи. И создается еще при зачатии ребенка. И не завершается со смертью родителей – ведь их образы проносят через всю жизнь. Вот уже пять лет, как умер отец Фанни. А она до сих пор не избавилась от его влияния. Он здесь, рядом с ней, почти каждый день, он подавляет ее собственные решения. Одна мысль, что он ее не одобрит, приводит ее в оцепенение и ограничивает ее выбор. Отношения, сложившиеся в первые же дни, месяцы, годы жизни, формируют модель для будущих отношений. Мы воспринимаем структуры мышления, поведенческие схемы, аффективные реакции покровительства, составляющие нашу личность. Отпечаток, наложенный родителями, не стирается после их кончины. И если отношения были отмечены фрустрацией – они продолжают следить за нами из могилы. Если разногласия не урегулированы, призрак родителей продолжает жить рядом с нами. Горечь обид, запугивания, чувство безнадежности, сознательные или нет, подпитывают наше неверие в нас самих, в ближних и вообще в бытие.

Живы ли еще ваши родители или уже пересекли порог небытия – это дела не меняет. В наших душах умершие еще долго остаются живыми. Отношения с родителями касаются нас всех. Они непросты ни для кого. Те, кто утверждает обратное, вытесняют в бессознательное способ, каким эти отношения определяют их собственную жизнь.

Связь «родитель – дитя» – связь «неизбежная» в том смысле, что мы, рождаясь в семье, лишены выбора и не можем решить и поменять биологических родителей. Мы навсегда наследники тех, кто дал нам жизнь. И у наших родителей такого выбора тоже нет… Единственный выбор, доступный нам – отношения, которые мы устанавливаем сами. Чтобы стать счастливыми вместе!

Наши родители не меньше нас страдают от поверхностности отношений. Чаще всего они просто не знают, как сделать их другими. Ведь в самые нежные детские годы им, возможно, приходилось жить в отсутствие настоящего общения; быть может, они не знали интимности, задушевной близости. Однако они могут ощущать ее нехватку. Чтобы не страдать от отсутствия настоящей связи, они могут вести себя так, что раздражают до невыносимости. Они счастливы, что вы пришли их навестить, но при этом мама все воскресенье возится на кухне, а папа – в саду, и вы их только там и видите… Они гордятся тем, что вы все съели, ничего не оставив на тарелке, и вечером забираете домой приготовленные ими конфитюры и соленья, но не знают, как обнять вас или сказать что-нибудь искреннее. Жаклин больше не хочет ходить к родителям. Она признается мне: «Кажется, мать нарочно оставляет дела до моего прихода. Я не могу даже просто отдохнуть в шезлонге. То надо полущить горошек, то расставить по порядку банки, то перекрасить ставни. Я не могу больше. Мы никогда не спорим по-настоящему, а всегда надо что-то делать, делать, делать…» Поработать вместе – как это может обрадовать многих, стать делом теплым и приятным, если это не по принуждению, не по обязаловке, когда не знаешь что и сказать друг другу. И остается только болтать на кухне, пока чистишь картошку. Кто ж посмеет сказать родной матери: «Мама, немедленно поставь это на место и приходи сейчас же – сядь на канапе, поговорим!»