Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна - стр. 6
Ловлю лукавый взгляд своего соседа, пожимаю плечами, что я не трусиха, но всё равно боюсь, и отворачиваюсь к окошечку. Достаю телефон и делаю несколько снимков, чтобы потом отправить маме и Аличевой. Не зря же я отстаивала это место!
Несмотря на Данкины предсказания о «спящем царстве» во время полёта, в салоне, наоборот, наблюдается небольшое движение. Пассажиры разговаривают, встают со своих мест, ходят куда-то (наверное, в туалет), в общем, ведут себя вполне свободно. Это я сижу, замерев, как первоклашка на первом уроке. Ещё больше вжимаюсь в своё кресло. Нет, я точно не сдвинусь с места, пока шасси не опустятся на твёрдую землю.
Мои соседи тихо беседуют между собой. Из-за давления на уши я не слышу, о чём они говорят, да и мне, если честно, не особо интересно. Я снова утыкаюсь в окошечко. На обратной стороне стекла образовываются кристаллики льда, своими лучиками напоминающие трещинки. Невольно ёжусь, не давая воображению разыграться, и смотрю на облака, которые закрывают собой вид. Всё-таки ими любоваться лучше снизу, а не сверху.
Мы летим уже около часа, когда моё внимание привлекает тёмное скопление воздушных масс. Со своего ракурса мне хорошо видно, как в стороне образовывается и надвигается грозовая туча, а когда черноту разрезает световой луч, я, не желая того, ахаю, привлекая к себе внимание.
– Что там? – интересуется мой сосед и наклоняется, чтобы посмотреть. – У-у-у, – тянет. – Будем надеяться, что нас не зацепит.
Ровно в этот момент голос пилота предупреждает о входе в зону турбулентности и убедительно просит не вставать со своих мест.
– А если зацепит? – спрашиваю, испуганно глядя в лицо мужчины.
– Не зацепит. Пилотам запрещено вводить самолёт в грозовой фронт, они просто обойдут его стороной, – отвечает уверенно. – Максимум, мы пройдём по самому краю.
– А если молния попадёт в самолёт?
– Это тоже исключено. На каждом самолёте есть электростатические разрядники. Они обычно располагаются на концах крыльев. И если в самолёт попадает молния, они отводят электричество в воздух. Оно словно стекает по корпусу, а сам корпус остаётся нейтрально заряженным. – Получаю короткий ликбез.
– А оборудование? – напираю я, потому что в глазах стоит картинка, где приборы искрят, и самолёт теряет управление.
– Оно тоже защищено специальным экраном. – Мужской голос звучит спокойно и убедительно, а я ловлю себя на том, что бесцеремонно разглядываю мужчину. – Самое страшное, что может случиться, это немного потрясёт. Но турбулентность бывает и при чистом небе. Всё зависит от воздушных потоков.