Повенчанные небесами, или Моя маленькая тайна - стр. 12
Через динамики доносится объявление, что полёт подходит к концу, и мы приближаемся к конечному пункту нашего назначения. В салоне всё оживает. Народ делится своими впечатлениями и эмоциями, выражает восхищение и благодарность стюардессам и экипажу, слышится много добрых слов. Я же дышу через раз, держу в объятиях затихшую незнакомку. Спина затекла, но я боюсь пошевелиться, чтобы только продлить этот сладкий миг.
– Задремала? – спрашивает священник.
Просто киваю, но этого оказывается достаточно, чтобы разбудить мою спутницу.
– Ой. Прости…те, – шепчет смущённо и садится прямо. Выглядывает в иллюминатор. – Мы уже близко?
– Да, – вынужден признать. А сам чувствую такое безнадёжное разочарование, словно, отстранившись, она забрала часть меня.
Почему? Почему мы не встретились раньше? Почему она не появилась, когда я ненавидел весь этот мир и умирал от одиночества, и когда от полной безысходности дал слово другой… Как бы я хотел повернуть время вспять, не давать неискренних обещаний, не связывать себя по рукам вынужденными обязательствами.
Самолёт идёт на снижение, неумолимо приближая начало конца. Рейс прибывает строго по расписанию, не задерживаясь ни на минуту. И я впервые этому не рад. Потому что она просто уйдёт. Растворится в толпе аэропорта, исчезнет среди тысячи лиц. И вероятность того, что я когда-нибудь снова увижу её даже не ничтожно мала, такой вероятности просто нет. Моя очаровательная незнакомка будет жить своей жизнью, смотреть серебром своих глаз на другого и дарить улыбки не мне.
Я нашёл в себе силы жить дальше, когда не стало Снежаны. Но сейчас, когда я буду знать, что где-то, на этой грешной Земле, ходит моя незнакомка, никаких сил мне не хватит.
Шасси «шмякаются» о бетон, чтобы обеспечить лучшее сцепление с асфальтом, и самолёт начинает тормозить. Посадка, по сравнению с полётом, проходит мягко. Все аплодируют и радуются приземлению, встают с мест, доставая свой багаж с багажных полок. А я не хочу вставать. Не хочу покидать это место, которое стало для меня счастливым.
– Всего доброго! – прощается священник и пожимает мне руку. Крепко. По-мирски. Кивает моей соседке и встаёт в очередь на выход.
– Пусть выйдут, – предлагаю своей спутнице, чтобы хоть немного продлить отведённое нам время.
– Хорошо, – соглашается. – Только…
– Торопишься? – задаю вопрос, а у самого в груди возникает незнакомое ранее чувство ревности от того, что её могут ждать. Что у неё кто-то есть.
– А, нет… – тянет, и я незаметно выдыхаю.
Но она себя ведёт беспокойно.
– Что-то не так?
– Нет. Да. – Сжимает губы, и я снова хочу ощутить их вкус. Но сейчас совсем не тот момент…