Поваренная книга Мардагайла - стр. 6
– Когда я неосторожно ляпнул о тушеном артулунке, – говорит Дершог, – мне было даже стыдно. Как будто я пришел в гости и сказал хозяину, что у него некрасивая жена. Понимаешь… Я уже шестьдесят лет не охотился. Я ничего не забыл, инстинкты невозможно забыть. Я просто отвык убивать.
– Зачем ты мне это рассказал?
– Ты, наверное, думаешь, смогу я сдержаться или все-таки сожру Патакона?
«Хороший вопрос. Что тут можно ответить?»
– А ты на моем месте об этом не подумал бы? – осведомился я.
– На твоем? Нет. Но ты подумал, – скорее утвердительно, чем вопросительно заявил Дершог. Я кивнул головой. – Это неважно. Я не думаю, что у тебя вдруг сдадут нервы. А вот остальные… За них я бы не поручился.
– Ты кого-то боишься? – снова спросил я.
– Я никого не боюсь. Но если на станции начнется охота, я не стану запираться в каюте и повторять себе: не ввязывайся, ты цивилизованный таркар. В природе выживает сильнейший. Сейчас все, кто есть на станции, мои коллеги. Математик, физик, геолог, врач… Но если начнется охота, я так и останусь астрофизиком, а они станут завтраком астрофизика.
– А я?
Дершог улыбнулся.
– Человек и таркар – два биологических вида, ДНК которых находятся по отношению друг к другу как будто в зеркальном отражении. У нас разная хиральность. Наши ДНК закручены в разные стороны. – Дершог видит, что я ничего не понимаю и пытается объяснить: – Представь правый ботинок на левой ноге. На макроуровне это не так сильно заметно, но вот на уровне химических процессов большие осложнения. Та же ситуация у половины наших коллег.
Он посмотрел так, что кровь застыла в моих жилах.
– Спасибо за граппу, – улыбнулся Дершог, поднялся из кресла и вышел из каюты. Я молча проводил его взглядом.
«Зачем он приходил? Зачем рассказал мне про книгу? Чтобы я нашел ее, понял, что он меня не сожрет и не боялся? Или он действительно опасается, что кто-то его прикончит, как только узнает, что тушку таркара можно есть без уксуса и чеснока? А может он хочет, чтобы кто-то нашел книгу, и мы разделились на два лагеря? Ведь он привык воевать за своих, против чужих. Ему так проще. Сейчас же получается все против всех. А так он не привык… Зачем так сложно? Мог прямо сказать мне, что книга там-то. Ее нужно взять и перепрятать. Я не могу, потому что меня и без нее все боятся, а ты дерзай, спасай остатки экспедиции от междоусобицы. А если это подстава? Я найду книгу, он узнает об этом, или я сам ему расскажу, спрячу ее в каюте. Он приведет обезумевших от страха и голода ученых и…
О, Господи… Что я несу? Как же мало нужно человеку, чтобы заподозрить ближнего в подлости…»