Потустраничье - стр. 32
«Смерть моей мамы четыре года назад окончательно меня подкосила. Она всегда была моей опорой, а на кого мне опереться теперь? Мама понимала меня с полуслова. Поговоришь с ней, и любая тревога рассеивается…»
Мама. Как я скучаю. Как бы хотела хоть ещё один раз увидеть тебя…
Подняла лицо, чтобы удержать слёзы. Детская привычка навсегда осталась со мной: когда-то мне казалось, что, если задрать голову, слёзы затекут обратно. В любом случае, это помогало сдерживаться.
А когда вновь посмотрела на экран, поняла, что привычный мир рухнул. Прямо на моих глазах по белому листу бежали строчки.
«Хорошо, что смерть – относительное понятие. Что такое смерть, как не глупая привычка считать окружающую действительность тем, что можно измерить, посчитать и наклеить ярлыки. Небо синее, трава зелёная. Логика и простота. Ряд натуральных чисел начинается с единицы. Может быть, на самом деле небо синее лишь потому, что большинство людей хочет видеть его синим? А чего хочешь ты?»
«Чего бы ты хотела?» – спросил меня Саня.
Нет, не Саня. Нет никакого Сани. Только чернота.
Курсор на мгновение замер, а потом слова стали появляться ещё быстрее. Я едва успевала читать.
«Ко мне сегодня приедет мама, ведь я этого так сильно желаю. Мы напьёмся чаю и наедимся до отвала сладких пирожков. Ведь это она меня учила их печь в детстве. Помню, как мы обе стояли по уши в муке и смеялись. Мы обнимемся, и я поплачу у неё на плече…»
Нет!
«Мы обнимемся, и я расскажу о том, как жила эти четыре года…»
Нет, нет, это невозможно! Это всё нереально!
«Она поднимается по ступеням. Она готовилась к встрече, надела то самое платье с сиреневыми цветами и подвеску, что я подарила ей на юбилей…»
Я вскочила на ноги, дико оглядываясь по сторонам. На мгновение показалось, что за моим плечом стоит тень, которая тут же скользнула в сторону, смешалась с другими тенями.
В дверь тихо постучали, но этот тихий стук в застывшей тишине прозвучал громче выстрела.
– Кто?.. – прошептала я.
Я сидела на полу, не помня, как я здесь оказалась. Сидела прямо на грязном коврике, прижимаясь горячим лбом к замочной скважине. Там, за дверью, кто-то стоял, я слышала тихий шорох, словно кто-то водил ладонью, пытаясь погладить меня сквозь дверь.
– Это я. Мама.
– Я… я… Не открою. Я не могу…
– Я подожду, пока сможешь, доченька…
Я села перед погасшим монитором. Просто не знала, что ещё делать. В матовой поверхности отражалось моё бледное лицо. Я присмотрелась: рядом с белым лицом я увидела тёмное, едва заметное на чёрном экране. Я стояла у себя за спиной, положив руки себе на плечи. Я даже не стала сопротивляться, когда тёмная я села на моё место перед ноутбуком. Туда, где уже находилась я светлая. Мы стали едины. Мы и были едины. Жаль, я не понимала этого раньше.