Потрясенные общества. Правила жизни в эпоху перемен - стр. 11
4 ноября 1917 г. «Вчера не мог писать, один из самых страшных дней всей моей жизни… Заснул около семи утра. Сильно плакал. Восемь месяцев страха, рабства, унижений, оскорблений!»[40]
2 мая 1919 г. Одесса. «…Опротивел человек! Жизнь заставила так остро почувствовать, так остро и внимательно разглядеть его, его душу, его мерзкое тело. Что наши прежние глаза, – как мало они видели, даже мои!»[41]
8 мая. «…Тоска просто пожирает меня. И никакими силами и никуда не выскочишь отсюда!»[42]
11 июня. «Проснувшись, как-то особенно ясно, трезво и с ужасом понял, что я просто погибаю от этой жизни и физически, и душевно. И записываю я, в сущности, черт знает что, что попало, как сумасшедший… Да, впрочем, не все ли равно!»[43]
Кричите, Иван Алексеевич, – так вам станет легче.
И мы кричим.
Выкричимся.
День за днем.
Что еще почитать
Миркин Я. Искушение государством. М.: АСТ, 2024.
Ваша ценность. Как заложника. С. 193–195.
Миркин Я. Краткая история российских стрессов. М.: АСТ, 2023.
Аксенов В. Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918). М.: Новое литературное обозрение, 2020.
Бунин И. Окаянные дни. М.: Советский писатель, 1990.
Окунев Н. Дневник москвича. Т. 1–2. М.: Военное издательство, 1997.
Сорокин П. Дальняя дорога. Автобиография. М.: «ТЕРРА» – «TERRA», 1992.
3. Дойти до края. 1917–1920
Разруха
Октябрь 1920 г. Последние дни войны с Польшей. Через месяц красными будет занят Крым. Еще царствует военный коммунизм, торговля запрещена, продразверстка, карточки. Одна из поворотных точек (скоро нэп).
Промышленность – всего лишь 17 % от уровня 1913 г.[44]. Производство чугуна в 1920 г. в 30 с лишним раз ниже, чем в 1912 г. «Пахотных орудий» меньше в 24 раза. Муки – почти в 3 раза. Тканей – в 15 раз. Число предприятий и рабочих сократилось в 3–5 раз[45].
А вот свидетельство Герберта Уэллса, приехавшего в это время в Россию:
«Впечатление величайшего и непоправимого краха… Нигде в России этот крах не предстает с такой неумолимой очевидностью, как в Петрограде… Улицы в ужасающем состоянии. Вот уже три или четыре года их не ремонтируют; это сплошные ухабы, похожие на воронки от снарядов… Морозы изгрызли мостовые, водостоки обрушились, деревянные тротуары взломаны, их растащили на дрова…
Зритель. 1905. № 1. С. 11.
Все деревянные дома минувшей зимой были разобраны на дрова, и в провалах, зияющих меж каменных зданий, видны лишь развороченные кирпичные печи и фундаменты.
Все ходят в обносках; и в Петрограде, и в Москве все тащат на себе мешки…
Недоедание, полнейший упадок жизненных сил… За исключением крестьян, все классы общества – в том числе и руководящие круги – испытывают… крайние лишения… Новых товаров нет нигде… Медикаменты… невозможно достать… Полураздетые жители этого разоренного и разрушенного города, несмотря на тайную торговлю, живут впроголодь»