Потому и сидим (сборник) - стр. 62

Исполнительная власть – в руках временного правительства, а также у всех премьер-министров, министров, гетманов, батек, тулумбашей и прочих глав, имеющихся в неограниченном количестве.

«Возрождение», рубрика «Маленький фельетон», Париж, 10 июля 1927, № 768, с. 2.

Иностранцы нас спрашивают, в особенности квартирные хозяйки:

– Почему вы, русские, когда собираетесь, всегда засиживаетесь до глубокой ночи?

– Неужели вы не знаете, что из-за вас счетчик электрического освещения тоже не спит и вертится вместе с вами?

Отвечая на эти недоуменные вопросы, мы обыкновенно ссылаемся на Тютчева. Говорим, что нас, русских, сантиметром не измеришь, что счетчиком не запугаешь, что в нас можно только верить, а не расспрашивать, и что у нас особая стать, почему все подобные праздные вопросы совершенно некстати.

Но, оставаясь наедине сами с собой, мы все-таки должны задуматься над этим обстоятельством. А в самом деле: почему?

Физиологическая ли это потребность не смыкать ночью глаз? Или духовная жажда исканий на основании девиза: чем ночь темнее, ярче лампочка? Или это признак склонности к мистицизму? Приближение к потустороннему, которое вплотную подходит к нам в двенадцать часов по ночам, когда из гроба встает барабанщик, а заодно с ним начинают кружиться вии, ведьмы, кикиморы, лешие, черти и черт его знает, что еще.

Из всех приходивших мне в голову по этому поводу предположений я считаю самым верным одно:

У нас слишком много взглядов и мыслей. Чересчур много. Как ни у кого из иностранцев.

С раннего утра, в течение дня, даже за непрерывной работой, эти мысли и взгляды набегают на нас, накопляются, садятся на первую попавшуюся извилину, застревают в мозгу, пуская глубокие корни, разрастаются к вечеру, как огород после дождя.

И ночью, когда все спокойно и никто не мешает, заросли эти приходится прочищать. Кое-что проредить, кое-что прополоть. Хорошую мысль окучить, подрезать, удалить лишние почки.

И сделать это в какой-нибудь один час или два, конечно, немыслимо. Когда одна какая-нибудь самая скромная идея и та велика и обильна, а порядка в ней нет.

Ведь, даже самый неинтеллигентный русский мужичок, и тот, как мы помним, любил говаривать до революции:

– Сяду я за стол да подумаю.

И до сих пор думает.

А как же, в таком случае, быть нам, интеллигентам? Да еще после революции? Да еще с кругозором?

От обилия мыслей и взглядов мы легко засиживаемся у себя дома в одиночестве от восьми до двенадцати. Не замечаем ни счетчика, ни вздохов хозяйки в соседней комнате.

А когда соберемся вместе – тем более.