Потому что ты моя - стр. 39
С презентацией дизайн-проекта для нового жилого комплекса она, конечно, справилась на пять баллов. Плюс я накинул, предложив рисануться ее испанской мозаикой. Акцентировал, так сказать, внимание, на «УТП»* (уникальное торговое предложение) застройки. Но, справедливости ради, даже тогда мало кто из собравшихся смотрел на экран и игру света в ванной комнате на 3D-макетах. Мужики все до единого пялились на охуенно красивую Соню. И отец тоже. Она с таким же успехом могла час монотонно читать «Войну и мир» и все равно оказалась бы в центре внимания.
Блять, сука, блять.
Херня в том, что отец в нее если не влюблен, то очень к этому близок. Глаз не сводил с Сони всю презентацию, искал в толпе, даже когда тер с какими-то толстосумами, жаждущими спустить бабло на очередную элитную коробку, хлопал, как одержимый в финале ее презентации. А она… Никогда ее не понимал, а сейчас особенно. К отцу явно привязана. Заботится о нем. Пытается защитить его от меня. Посмеялся бы, если бы не было так пиздецки больно. Интересно, сколько раз они уже трахались?
В душе я, наверное, мазохист. Постоянно думаю о ней в постели с ним. И вытрахать эти мысли не могу, хоть и делал какие-то невразумительные попытки. После презентации повез Жданову домой, и она мне жирный намек дала, раздвинув ноги, но я прикинулся тупым и слинял. Когда пришло время снимать штаны, понял, что не хочется. Что стоит закрыть глаза, вместо темных волос и кукольных наколотых губ, вижу блондинку с россыпью веснушек на переносице. А думал ведь, что излечился… Но как тут излечишься, если Соня теперь постоянно мозолит глаза, воскрешая в памяти воспоминания, которые я целый год отчаянно пытался похоронить под горой пепла сожженных мостов до Омска и обратно.
В Испании я был у нее первым. Я даже не верил, что так бывает в наше время, а с ней было. Невинная, наивная, скромная и, как тогда казалось, совершенно равнодушная к баблу и любым признакам богатства. В легком платье в цветочек и босая смотрелась в тысячу раз круче расфуфыренных телок, которые пачками терлись у нашего пятизвездочного отеля в надежде закадрить себе богатого иностранца. А уж как она выглядела голая на деревянной палубе яхты, уходящей в закат, на которой я лишил ее девственности: с разметавшимися волосами, с припухшими от моих поцелуев губами, с выразительными глазами, где было так много желания, нежности и даже чуть страха...
Остервенело тру ладонями щеки и рычу сквозь зубы. В паху от воспоминаний, таких живых, словно все это было только вчера, нестерпимо ноет. Стояк оттягивает ткань на штанах. Пульс барабанным эхом отдается в висках. Сердцу снова хана. И ладно.