Потому что ты моя - стр. 28
— Не путайся с моим отцом, — выдыхает в жалких миллиметрах от моих губ. Не гневно, не с отвращением, что удивительно. Это даже немного похоже на просьбу, но все же сильно меня отрезвляет.
Владимир. Руслан. Платоновы. Ситуация, с которой моя нервная система не справляется.
Я отворачиваюсь в последнее мгновение, и Руслан врезается губами в мою щеку с тем же напором, которым собирался раздавить меня, подчинить, как всегда это делал. Он склоняет голову набок, будто в насмешке, и заглядывает мне в глаза, пока я прячу их в белоснежной стене напротив. Я оглушена лихорадочным пульсом, не двигаюсь, застыв в страхе, как перед ядовитой змеей, один укус которой будет фатален.
— Тебе лучше уйти, — шепчу охрипшим голосом. Чуть откашливаюсь, чтобы заговорить увереннее, но вздрагиваю и давлюсь воздухом от хлопка внизу. Подъездная дверь.
Ныряю под руку Руслану, выхватываю у него ключи, которые он от неожиданности легко выпускает. Два оборота, и, едва переступив порог квартиры, я уже съезжаю по двери вниз и утыкаюсь в нее затылком. Не знаю, выдумываю или нет, но здесь, где нет его, мне будто даже дышать становится легче.
— Эй, — я стискиваю зубы и зажмуриваюсь от громкого стука в дверь. — Я не уйду, слышишь меня? Соня! Я буду ночевать прямо здесь, поняла? Если ты мне не откроешь.
Зачем? Хотелось бы знать, но сейчас от выпившей его версии я точно не добьюсь внятных ответов. Слушаю тихое несвязное бормотание и хочу плакать. Потому что безумно и бездумно желаю открыть ему, впустить его и… будь, что будет.
— Что есть у него, чего нет у меня, а? Бабло? Достану я тебе бабло, только не лезь к нему…
Боже, соседи точно вызовут полицию из-за представления, которое он тут. устроил. Особенно после того как он начинает, черт возьми, петь! Про больные раны, торнадо и первый затяг. Дурак. Какой же он дурак! Слезы срываются — одна, вторая, их уже много, и они текут по щекам.
Там, в Испании, мы двое суток не вылезали из постели — заказывали еду в номер, пили местную сангрию, пытались смотреть кино, но в результате просто оставили играть на фоне какой-то музыкальный канал, на котором часто крутили эту песню. Я помню, как будто все это было только вчера: его заострившиеся скулы, когда он двигался сверху, его непопадающие в слова песни губы, обозначившиеся рельефы мышц на плечах, когда увеличивал темп. Я безнадежна? Боже, как же я безнадежна.
Руслан за стеной идет на второй круг и старается петь громче, а я тру лицо, вскакиваю на ноги, включаю свет, жмурюсь и открываю дверь. Одновременно с тем, как распахивается соседская напротив меня.