Потомок Одина - стр. 23
Эти слова кнутом хлестнули по сердцу Хирки.
– Если ты – человек, Совет выяснит это во время Ритуала. Но ты – моя дочь, и никто не завершит работу Ульве. Я не стану рисковать тобой.
Несмотря на то, что его голос стал мягче, она понимала, что спорить бесполезно. Вся ситуация казалась нереальной. Хирка засмеялась, но смех её прозвучал неестественно.
– А ты видел потомков Одина, папа? Ты хоть раз слышал о ком-нибудь, кто его видел? Мы исколесили весь Фоггард вдоль и поперёк, и никогда…
– Не встречали бесхвостых, которые не могли сливаться с Потоком? Слепых к земле?
Хирка посмотрела на него. Он что, стал её врагом? Почему он делает ей так больно? Её глаза бегали в разные стороны, пока она вспоминала.
– У того здоровяка во Фроссабю был обрубок хвоста?
– Его баба отрезала ему хвост. Он изменил ей с девчонкой.
– А три девушки с рынка в Арфабю, которые…
– Это были сирены из Урмуная. Их не интересуют создания из плоти и крови, они посвящают жизнь танцу. По традиции они привязывают хвосты к спине.
– Ульве! Ты сказал, Ульве не мог сливаться!
– Конечно же, он мог сливаться с Потоком. Просто он уже был не в состоянии пользоваться своей способностью. И это несмотря на то, что Совет избрал его во время Ритуала, когда он был совсем юным, и много лет обучал его в Эйсвальдре. Хирка…
– Я не потомок Одина! У меня есть мать!
Отец закрыл глаза. Хирка не знала, до чего доведёт этот разговор, но останавливаться не собиралась.
– У меня была мать. Майанде!
– А ты её помнишь? – Голос отца изменился. Он говорил с лёгкой усмешкой. Но его предположение было верно. Хирка не помнила её, в памяти остались только рассказы отца о ней.
– Майанде была девушкой из Ульвхейма, с которой я… некоторое время общался. Она делала мыло и продавала его подвыпившим мужчинам в тавернах. Они больше тратили на мыло, чем на пиво. Более заядлых пьяниц ещё надо поискать.
Хирке казалось, что слова отца камнями придавливают её к земле. Одно тяжелее другого. Её завалит, и она умрёт. Ей удалось встать. На какое-то мгновение Хирке показалось, что она пришла сюда в гости, а отец стал чужаком. Чужаком, лгавшим напропалую.
Стало невозможно дышать. Хирке приходилось выдавливать из себя слова.
– Дети рождаются без рук и ног! Слиятели бывают сильными и слабыми! Нельзя наверняка сказать…
– Нет, – перебил он её. – Наверняка сказать нельзя. Ничего нельзя знать наверняка, но я не хочу рисковать и стать в глазах Совета тем, кто принёс гниль в Имланд.
Гниль… Дитя Одина. Человек. Тот, кто заставляет других гнить.
– Бабьи сплетни! – заорала она. Хирка знала, что только такое определение вздора он точно поймёт.