Потомок Одина - стр. 20
Хирка села и по старой привычке принялась сметать со стола высохшие листья и мусор от перемолотых трав. В помещении сладко пахло опой, но она ничего не сказала. По крайней мере, отец убрал видимые следы её употребления. Это растение было запрещено использовать всем, кто не состоит в гильдии лекарей Совета. Отец всегда торговал им из-под полы, а Хирка пассивно протестовала. Но опа была далеко не единственным опасным растением, с которым им приходилось иметь дело. И это ещё одна причина, по которой им много времени приходилось проводить на колёсах. Странствующий торговец и его дочь.
И сейчас он снова хочет пуститься в путь.
Может быть, он передумал? Он же срубил берёзу! Нельзя срубить дерево просто так, после этого что-то меняется.
Отец подкатился к столу и пододвинул Хирке плошку с рыбным супом. Суп был едва тёплым, но показался ей даром Всевидящего. Она жадно ела одной рукой, а другую, повреждённую, отец вытирал тряпочкой. Она не расскажет ему, что встретила Римера. Отец доступно объяснил ей, что мужчинам доверять нельзя, и она научилась держать рот на замке. А вот в отношении Ветле он был совершенно спокоен. Поэтому, если папа спросит, чем она занималась, она сможет рассказать ему о Ветле. Но он не спросил.
– Я нашёл тебя, – пробормотал он, не глядя на Хирку.
– Я и не пыталась прятаться, ты ошибаешься, – ответила она.
– Да я не об этом.
Отец намазал её ладонь бальзамом. Защипало. Он повернулся к ней спиной и поехал к очагу. Там, перед огнём, он и остался, окружённый сиянием пламени, как луна во время солнечного затмения.
– Я не родил тебя, я нашёл тебя. Это не так сложно понять, девочка.
От его слов Хирка почувствовала уколы по всему телу, как от укусов муравьёв. Это предвещало опасность, хотя она и не понимала, какую. Или не хотела понимать. Его голос казался далёким громом. От этой словесной непогоды негде искать убежища.
– Я ещё не уехал из Ульвхейма. Там всё шло удачно. Я вёл торговлю с минимальным риском. Власть Совета так далеко на севере не слишком сильна. Там даже не было гильдии лекарей. Мудрые бабки исцеляли болезни, удаляли зубы и извлекали детей на свет, совершенно не думая о Совете.
Хирка услышала тоску в его голосе, как будто он рассказывал о мире своей мечты.
– Но у Совета имелся свой имлинг в Ульвхейме. Его называли слиятелем, но Ульве и с мухой слиться не смог бы. То, что у него, возможно, имелось из способностей, он к моменту нашей встречи уже пропил. Он курил опу. Я знал, что он был полуглухими ушами Совета в Ульвхейме, а он знал, чем я занимаюсь. Всё шло своим чередом. Потом настал месяц Илир, только-только наступила темень, дни стали совсем короткими. Пришёл мороз и принёс холода, какие бывают только в Ульвхейме.