Потомокъ. На стороне мертвецов - стр. 13
– Я же здесь! – хмыкнул Митя и со всем изяществом светского человека и дворянина опустился на единственное оставшееся сиденье – сколоченный из старых ящиков занозистый топчан. Все едино брюки, кое-как заштопанные местными бабами, после того как подлец Алешка Лаппо-анилевский уничтожил весь его петербургский гардероб, беречь уж поздно.
Свенельд Карлович бросил на него быстрый проницательный взгляд, и Митя поторопился заговорить:
– Я шел от причала и думал, как мы вам обязаны, Свенельд Карлович! За два месяца вы совершили чудо: превратили эти руины… – он изящно повел рукой, – в руины, которые по крайности не валятся на голову. Еще б канализацию сюда провести… Право же, эта будка на заднем дворе нас всех унижает. Меньше, конечно, чем выгребная яма, что была на ее месте…
И невозмутимо встретил устремленные на него недовольные взгляды. Отцу-то что не нравится?
– Мне, конечно, весьма лестно ваше доброе мнение, Дмитрий, – с обстоятельной тяжеловесностью начал немец. – Но мы как раз говорили с Аркадием Валерьяновичем, что дела наши совсем не так хороши, как мы рассчитывали. – Он подтянул к себе стопку бумаг, удивительно растрепанную для этого кабинета, где даже книги в шкафу выстроились по росту. – Мы уже обсуждали, мой ярл… – Свенельд Карлович склонил голову перед отцом, напоминая, что принес тому клятву дружинника-хирдманна, а значит, не только жизнью, но и честным посмертием отвечает за каждое слово, – что посадить хоть что-то на пахотных землях поместья удастся не ранее следующего года. Но даже это вызывает у меня некоторые сомнения. Мы с герром Лемке покамест лишь очищаем земли от бурелома с помощью наших пароботов, и должен заметить, что за годы запустения почва изрядно выветрилась и нуждается в восстановлении. Можно посадить кормовые культуры из неприхотливых, но должен отметить, что и они, в свою очередь, истощают пахотные площади…
«Никогда, – подумал Митя, чувствуя, как сознание его тихонько уплывает, словно погружаясь в мутный противно-теплый бульон, – никогда я не буду заниматься сельским хозяйством. Чем угодно, только не этим… клевером. – Он содрогнулся. – И люцерной».
– Мы предполагали продержаться за счет заводиков, что построил на ваших землях покойный господин Бабайко… – Штольц обозначил легкий поклон в сторону Мити, а тот важно кивнул в ответ.
Имение принадлежало отцу, но заводы, а точнее, слепленные на скорую руку беззаконные – и беспошлинные – цеха были его, Митиной, воинской добычей, самой настоящей, взятой по древнему дружинному праву, – и многие ли могли похвастаться таковой в неполные шестнадцать лет? Отец, наоборот, хмурился: не мог принять, что его, лучшего сыщика питерской полиции, расследовавшего дела Императорской Семьи и награжденного лично из рук Его Величества Александра Александровича III Даждьбожича, чуть не убил местный лавочник, чтобы скрыть нелегальную деятельность в подаренном отцу имении. Правда, весьма обширную деятельность, весьма…