Потомокъ. Князь мертвецов - стр. 62
– Это вы людскую смерть хобби называете?
– Почему бы и нет?
– Потому что хобби – это удовольствие, вот почему!
– Да-а… Кой-кого я прибил бы с истинным удовольствием. – Митя мечтательно закатил глаза.
– В прошлый раз вы меня подловили, потому что я не ожидал! – Ингвар набычился и шагнул ближе.
Как мило с его стороны – теперь если сразу кулаком да под вздох… Митя шевельнул локтем, проверяя, не сдерживает ли сюртук движения.
– В этот раз так запросто у вас не выйдет!
Они застыли друг напротив друга, едва не уперевшись носами. Митя бы посмеялся, но пропустить первый удар, потому что в этот момент хихикал, совершеннейший mauvais ton![11]
Дверь конюшни в очередной раз распахнулась, Маняша шагнула из яркого дневного света в полумрак конюшни и, не поднимая глаз, пролепетала:
– Не угодно ли барышням чаю?
Митя с Ингваром дико поглядели друг на друга, Ингвар растерянным баском ухнул:
– На конюшню?
Маняша вскинула глаза, пронзительно взвизгнула и выскочила наружу. За дверью раздался топот бегущих ног.
– Мышь, что ли, увидела? – растерялся Ингвар.
– Нет. Нас, – фыркнул Митя и, оценив выражение лица Ингвара, все же захихикал. – И даже не надейтесь, что только меня! От меня одного она уже не визжит.
– Ненормальная какая-то… Ладно, идемте уже на эту вашу… бесполезную дурь!
– Не мою. Альвийскую, – кротко возразил Митя.
– Вашу бесполезную альвийскую дурь, – так же кротко согласился Ингвар, запирая конюшню.
– А может, и правда, чаю попросить? – тащась за Митей, продолжал жалобно бубнить Ингвар. – Лесю, она вроде поспокойнее этой… сумасшедшей… А то чувствую, без чая я все эти Andaran atish’an[12] попросту не выдержу!
– Решили отчаяться, Ингвар? – входя в дом, хмыкнул Митя.
– Каламбурист! В прессу свои каламбуры шлите, вон, в «Будильник» или в «Петербургскую газету», – может, там оценят. – Ингвар становился все мрачнее. – Куда хоть идти-то?
Впрочем, голоса они услышали издалека.
– Правда же, моя Ниночка очень талантливая? – Тетушкин голос слышался из малой гостиной.
– Все дети есть талант, – слегка неуверенно шелестела в ответ мисс Джексон.
– Но моя-то уроки всегда на лету схватывала! Уверена, все, что вы ей рассказывали, она сразу запомнила! Нинуша, ну скажи что-нибудь?
Ответом было молчание – мрачное, яростное даже. Мите не надо было видеть, чтоб точно знать – Ниночка стоит, упрямо нагнув голову и выставив туго заплетенные косички, как бычок – рожки. И молчит.
– Нина! – Голос тетушки построжел. – Ты занималась целый урок. Что-то ты должна была запомнить? Вот и повтори, пожалуйста, чтобы мне быть уверенной, что ты не лентяйничаешь.