Потом может не настать - стр. 19

Я поискал взглядом калаш. Его нигде не было. Наверное, в коллектор свалился. Скосил глаза на кобуру. Пистолет был при мне. Отметив этот благоприятный фактор, посмотрел на сталкера. Его автоматическая винтовка покоилась за спиной, сам он был занят, надо думать, навигацией. Вот чайник. В голове у меня промелькнула мыслишка: разоружить дятла, взять ПДА и уйти. Пусть помирает себе спокойно. Но как-то стремно. Вдруг выкарабкается? Долговцы рядом. А чтобы наверняка… Нет, убивать людей за оружие и снарягу я пока не готов.

– Тебя как звать? – вопрос сталкера прервал мои размышления.

– Смитом, а тебя?

– Я Чинга. Смотри, как поступим. Пойдем… к Янтарю. Если знаешь, база там… в карьере. Сахаров на ней командует. Его ребята смогут… выйти только через час. Большая группа… Я сейчас плохой ходок, придется тебе поработать… костылем малость. Подойди, – он махнул рукой, подзывая меня.

Обрисованная им перспектива не вызывала восторга совсем. Я не спешил работать подпоркой и колебался. И он это заметил. Глаза его потемнели, а лицо из добродушного стало не злым, нет, а каким-то расстроенным, словно дверь, в которую он постучал с цветами, так и не открылась. Его рука не дернулась ни к автомату, ни к кобуре, он просто стоял и давал мне время принять решение. Я до сих пор не знаю, стал бы он меня тогда в той непростой ситуации принуждать или же отпустил с миром? А как бы тогда дошел? Дождался научников? А если бы не дождался?

В общем-то, долги отдавать не люблю и при случае быстро о них забываю, но в тот момент отказываться все же не стал. Что-то в его лице, в глазах заставило меня поступить так, как я поступил. К этому сталкеру у меня не возникало неприязни, а даже наоборот, какая-то симпатия, что редко со мной случалось. Я словно почувствовал, что сделаю правильный выбор, если останусь, что из хороших отношений с этим человеком приобрету намного больше, нежели уйду налегке.

Я молча, подошел, встал ему под правую руку. Он навалился, и мы захромали через пустошь на северо-запад в сторону Янтаря.

Он предупредил, что его имя не склоняется, при всех обстоятельствах остается неизменно Чинга. На мой вопрос, что за странное погоняло, пояснил: окрестили его на Янове, где обитал первое время. В прошлой жизни работал лесником – читает следы, как родную речь, на отстрелах волков поднаторел класть кучно и в яблочко. Эти таланты не остались незамеченными. Чингачгук сократилось до Чингач, а потом и вовсе стал Чинга.

Разумеется, об этом он поведал мне не в тот раз. Тогда мы ковыляли молча. Чинга сказал, что слушает зону и разговоры ему мешают. Он был очень сосредоточен. На привалах говорил скупо, лишь о том, что касалось насущного.