Потерянный взвод - стр. 27
И рота действительно ускорила шаг, на крутых спусках люди скользили по щебенке, а сам старшина, прыгая с камня на камень, устремился в голову колонны.
Но последние метры до опорного пункта батальона рота едва волочила ноги. Еще издалека Шевченко увидел застывшего Лапкина, фигура которого выражала не ожидание и встречу, а, скорей, проводы.
– Что с Воробьем? – Лапкин не выдержал, бросился навстречу.
– Убит, – коротко ответил Шевченко.
– Как это произошло? – пролепетал чуть слышно замполит.
– Просто: пулей в сердце.
– Я должен был быть там. На его месте…
– Осади, замполит, и не нуди, – грубо оборвал Шевченко. – Не до тебя. Три человека убиты. И еще раненых двое.
– Как, целых трое?
Лапкин замер и так и остался стоять истуканом. Шевченко ощутил мимолетную неприязнь. Ему тошно было видеть круглые глаза, в которых застыл ужас перед дичайшим, неизъяснимым абсурдом: вот был человек Воробей, смеялся, говорил, иногда действовал на нервы, валял дурака. И вдруг раз – и его нет. Будто костяшку на счетах: клац в сторону!
Шевченко подумал без злости, скорей устало: «Еще расслюнявится, возись потом с ним…» Шевченко поневоле привык к неестественному изыманию из жизни людей, которых знал, любил или к которым был равнодушен. Самым странным и непонятным было осознание, что ушедшие уже никогда не вернутся. В это невозможно было до конца поверить, и, наверное, в этом как раз и заключалось спасение: где-то глубоко в подсознании мертвые продолжали жить, разговаривать, существовать незаметно и вместе с тем как бы рядом.
Осознавать это по-иному было нельзя, потому что твое окружение, ближайшие люди воспринимались бы как кандидаты в покойники, завтрашние или послезавтрашние мертвецы. Полупризраки…
– Ну-ка, вызвать мне командира роты! – вдруг трубно прозвучал голос Кокуна.
Шевченко выругался в сердцах, с трудом поднялся, забросил за плечо автомат. Солдаты смотрели выжидательно и с сочувствием.
– Эрешев, захвати мой «лифчик».
Кокун не поздоровался, не протянул руки, с ходу приказал построить роту.
– Потери есть?.. Значит, взвод остался там, на высоте? Хорошо… Приказ такой: в ночь пойдете вдоль реки. Все ясно?
Ставя задачу, Кокун смотрел куда-то поверх головы ротного, будто видел там только ему одному ведомое.
– Товарищ майор! – вдруг быстро и с жаром заторопился замполит. – Люди вымотались. Такие потери!
– Вы кто такой? – удивился Кокун.
– Я замполит роты, – сказал он и коротко кивнул.
– А я ставлю задачу командиру роты, а не вам! – рыкнул майор и снова повернулся к Шевченко.
– Рота деморализована! Люди на пределе, – горячо продолжал Лапкин. – Вы посмотрите на них!