Потерянный ребенок - стр. 17
На улице стали раздаваться звуки ликования и пение, а Гарриет замерла на месте, чувствуя, как у нее задрожали ноги и заколотилось сердце. Мисс Клара и мисс Этель рыдали, прижавшись друг к другу и сияя от счастья.
– Разве это не чудесно, Гарриет! – восклицала мисс Этель, и ее порозовевшие щеки блестели от слез. – Наши мальчики возвращаются домой.
Спрятавшись на кухне, она села на холодный каменный пол, закрыла глаза и попыталась вызвать в себе хоть какое-то чувство, связанное с возвращением к ней Джейкоба. В ее памяти возникал раз за разом только один образ из последнего дня, когда она видела его: прощание на вокзале, холщовая сумка, перекинутая через плечо, каштановые глаза, настороженно озирающиеся по сторонам, отсутствующая улыбка.
Они смотрели за тем, как другие пары целуются на прощание. Со слезами на глазах он повернулся к ней и сказал: «Я не справляюсь, родная. У меня нет сил». Его тогда отпустили домой, всего на неделю, но Гарриет была шокирована переменой в нем: на смену жизнерадостности пришли вспыльчивость и отсутствие аппетита. Он вздрагивал, когда она дотрагивалась до него, и почти не спал, проводя всю ночь за выпивкой, потому что слишком боялся заснуть из-за не оставлявших его в покое кошмаров. «Пожалуйста, спаси меня», – молил он ее прошлой ночью, со слезами на глазах засыпая в ее объятьях. Через несколько минут он со всей силы столкнул ее с кровати, потому что она перевернулась во сне и напугала его.
Вытирая слезы и поднимаясь, чтобы приготовить мисс Кларе и мисс Этель послеобеденный чай, она думала о письмах Джейкоба, аккуратно сложенных на ее туалетном столике. Несколько пачек писчей бумаги, письма, присланные за все эти годы. Каждое из них она старательно гладила и возвращала к жизни. Беспорядочные описания настоящего ада, буквы, выведенные его детским почерком на одолженной или украденной бумаге, вложенной в конверты разных форм и размеров. Читая их, Гарриет отчетливо представляла себе, как он пишет их при свече во временных лагерях. Замерший, напуганный, одинокий, он раздумывал над словами, потому что не хотел, чтобы она волновалась, – и все же необходимость поделиться пережитым брала над ним верх.
Первый день нашей высадки в Нормандии был тяжелым. Не успели мы сойти на берег, как нас тут же отправили в бой. Я ни за что не расскажу тебе о нем, потому что боюсь, что тебя будут преследовать те же образы, которые я никак не могу выкинуть из головы. Скажу только, что за весь день у меня не было времени ни попить, ни поесть. Мы прорвались через плацдарм и перешли сейчас в стремительное наступление. Не спал. Потерял все снаряжение и деньги. Глина и дождь – главные наши враги. Здесь разворачивается одна из труднейших битв этой войны, а во Франции союзники пытаются закрепиться на своих позициях. Чувствую, насколько ты далеко, и мне кажется, что часть меня осталась позади на том пляже.