Потерянный и возвращенный мир. Маленькая книжка о большой памяти (сборник) - стр. 12
«Город Епифань был когда-то старинный купеческий городок. В центре города – большой собор с расписными фигурками богородиц с младенцами, на верхушке – золотой крест, а вокруг собора расходятся лучами улицы, сначала с двумя-тремя этажами, а потом уже одноэтажные деревянные купеческие дома… По окраинам – еще три или четыре церкви… За километр – речка, несущая воды с севера на юг… К ней приходится спускаться слева – по наклонной улице или идти там, где церковь Успения, – по крутой отрывистой тропинке… И наша семья… Она живет на небольшой улице – Парковой, на втором этаже… Через три дома идет небольшой парк… Все тихо, спокойно».
Война
И вдруг – всё оборвалось.
«Я шел рано по городу, размышляя о своем будущем и направляясь в свой институт, как вдруг услышал (я даже вздрогнул!) страшную весть: война с Германией. Практика отменяется. Наш институт вынужден без каникул переключиться – учиться в следующих курсах. И мой курс – теперь он стал называться четвертым – тоже включился в учебу. Но немецко-фашистские варвары начали занимать нашу территорию. Необходимо было помочь Родине. По комсомольской мобилизации комсомольцы нашего четвертого курса вызвались пойти на фронт, временно оставив институт до окончания войны…
И вот я уже воюю где-то на Западном. А вот я уже ранен в висок. А через месяц я снова на фронте, воюю с врагами. Время нашего отступления давно ушло. Наши войска только наступают, только движутся вперед и вперед. Шел уже 1943 год. Западный участок фронта. Смоленщина. Где-то под Вязьмой, на реке Воря, расположился взвод ранцевых огнеметчиков, которому поручено было соединиться со стрелковой ротой во время предполагаемого наступления против немцев. Взвод огнеметчиков во взаимодействии со стрелковой ротой собирался прорвать оборону немцев на том берегу Вори. Ожидали приказа к наступлению. Этого приказа рота и взвод ожидали вторые сутки. Начало марта месяца. Погода тихая, солнечная, но еще сырая. Валенки у всех промокли насквозь, и всем хотелось немедленно наступать. Скорей бы вышел приказ к наступлению, скорей бы…
Я еще раз обошел бойцов (а я был как раз командиром взвода ранцевых огнеметчиков), побеседовал с каждым из бойцов, распределил взвод равномерно среди стрелковой роты и тоже стал ждать приказа. Я посмотрел на запад – на тот берег Вори, на котором находились немцы. Тот берег очень крут и высок. “Но трудности нужно преодолеть, и мы их преодолеем! – думал я. – Лишь бы вышел приказ!”
А вот и приказ. Все зашевелились. Загрохотали наши орудия… Минута, другая, третья. И всё стихло. И вдруг всё быстро зашевелилось – все двинулись через ледяную реку. Солнце, казалось, ярко блестело, хотя оно уже и садилось. Немцы молчали. Два или три немца быстро исчезли в глубине местности. Ни выстрела, ни звука. Вдруг засвистели пули немцев, застрекотали по бокам пулеметы. Засвистели пули и над моей головой. Я прилег. Но ждать долго нельзя, тем более что наши орлы начали забираться наверх. Я вскочил со льда под пулеметным обстрелом, подался вперед – туда, на запад, и…»