Потерянный город Обезьяньего бога - стр. 46
Наш штаб находился на плантации попугайного дерева, на южном побережье. Мы разместились в нескольких бунгало с красными черепичными крышами, построенных у берега бирюзовой лагуны с пляжем из белого песка. Рядом с бунгало журчали фонтаны, шуршали листьями пальмы. В номерах имелись ванные, облицованные мраморной плиткой, кухни с гранитными столами и спальни, отделанные тропическими породами деревьев. Кондиционеры при желании могли опустить температуру до точки замерзания. Позади бунгало, среди бутафорских камней, водопадов, мостиков, клумб с влажными от росы тропическими цветами, обтянутых белоснежной материей беседок с шелковыми занавесками, колышущимися на тропическом ветерке, расположился огромный бассейн с пресной водой. В близлежащей гавани у причала стояли шикарные яхты, их сияющие на солнце борта омывались карибскими водами. Дальше, на холмах, там и сям виднелись белые виллы.
– Почему не жить в комфорте, если можно себе это позволить? – сказал Элкинс, когда мы собрались на трапезу под палапой[32] на берегу. Нам подали шейки омара, изжаренные на открытом огне. Мы смотрели на лагуну, в ночном небе сверкали звезды, волны шептали что-то, накатываясь на берег.
Однако эта роскошная обстановка только усиливала волнение, овладевшее членами экспедиции. По пути из Хьюстона крохотная «сессна» с лидаром застряла во Флорида-Кис – пришлось пережидать шторма, бушевавшие над заливом. Непогода могла затянуться на несколько дней. Бененсон и Элкинс каждый день платили тысячи долларов людям, которые сидели и ничего не делали. Это не устраивало никого.
NCALM отправил в экспедицию трех специалистов по лидарам: Хуана Карлоса Фернандеса Диаса, организатора работ и главного инженера по лидару, Майкла Сартори, завзятого скептика и специалиста-картографа, и Абхинаву Синганию, техника.
По счастливому стечению обстоятельств, Фернандес был гондурасцем по рождению. Он окончил Университет Флориды как специалист по системам геозондирования и, получив диплом с отличием, стал магистром делового администрирования в Католическом университете Гондураса. Кроме того, он участвовал в программе Фулбрайта. Знакомство с гондурасскими политиками и культурой, владение испанским языком, знание технологии лидара и обаяние делали его незаменимым членом экспедиции.
За прозаической внешностью спокойного тридцатипятилетнего инженера скрывался блестящий ученый с озорным чувством юмора. Он был дипломатичен, обходителен и никогда не раздражался, даже если вокруг творился ад, что во время экспедиции случалось довольно часто. Хуан Карлос с радостью принял участие в проекте, что сделало его кем-то вроде национального героя. «Тут наверняка вмешался обезьяний бог, – со смехом говорил он. – Иначе откуда взяться такой счастливой комбинации удачи, случая и судьбы, которая сделала меня участником экспедиции? Если ты гондурасец, в тебе сочетается много разных черт, унаследованных от испанцев и индейцев. Хотя у меня испанское имя, я знаю: без индейцев тут не обошлось». Он надеялся, что экспедиция пойдет на пользу его стране. «Народ Гондураса не имеет отчетливой культурной идентичности. Мы должны узнавать больше о нашем прошлом, чтобы будущее стало более светлым».