Потерянные в прямом эфире - стр. 6
Моё сердце пропустило глухой удар, а ладони тут же стали влажными. Что ни говори, а Регина умела нагнать страху. С ответом я не спешила, глядя на неё прямо и скрестив на груди руки.
«Главное, не паниковать», — шептал мне внутренний голос, вынуждая взять себя в руки.
Люди, они же те ещё собаки… всегда чувствуют твой страх.
Наверное, от меня ждали всё же другого: мольбы, извинений, пламенной речи, хоть чего-то… Но я продолжала стоять с прямой спиной и плотно сжатыми губами, чем и заслужила первый взгляд в свою сторону. Абсолютно соответствуя своей фамилии, ведущий маркетолог смотрела холодно и колюче. Отчего-то захотелось натянуть сарафан пониже, хотя длина у него была вполне демократичная — по колено.
— Вы действительно считаете, что девице в подобном наряде здесь место? — ехидно изогнула она идеально очерченную тонкую бровь.
— А вы проверьте, — набралась я наглости, упрямо вскинув подбородок и понимая, что другого шанса у меня нет и не будет. Либо напролом, либо домой. И совсем не в общагу, а за МКАД и очень-очень далеко.
Глаза женщины стервозно сузились, ещё раз полоснув по мне снизу вверх острым лезвием, давая понять, что босоножки точно так же никуда не годятся.
— И какой мне в этом резон?
— Как минимум — чтобы скучно не было? — в тон Регине Евгеньевне предположила я.
Наверное, мне повезло, и в тот день просто был ретроградный Меркурий, который каким-то чудом смягчил ледяное сердце Морозовой Регины Евгеньевны, чего больше за время моего пребывания в «Ассоль» с нею не случалось. Ну или права народная мудрость, гласящая, что «смелость города берёт». Впрочем, в моём случае смелость граничила с наглостью и безумием. Но мне тогда было всего лишь девятнадцать, и это казалось единственным выходом.
В общем, не знаю, что именно повлияло на принятие ею решения, но мне дали шанс, и уже через час я сидела в уголочке дивана на отчётном совещании отделов маркетинга и рекламы. К слову, на этом диванчике нас было пятеро — две девушки и три парня — все практиканты. Одного взгляда на них хватило, чтобы оценить заунывность открывающейся картины. Я вовсе не страдала манией величия, но, по моему мнению — хотелось верить, что осознанному и местами даже авторитетному, — если ты планируешь реализоваться в данной сфере, то ты как минимум должен обладать шилом в известном всем месте. У моих «диванных» коллег на лицах, скорее, читались страх и волнение, а не желание что-то делать, что, опять-таки в моём понимании, было недопустимо.
Наш диван находился за спинами сотрудников, расположившихся вокруг стола для совещаний. Было шумно и многолюдно, но «козырные» места во главе стола пустовали. Время тянулось, люди продолжали о чём-то переговариваться, а я сидела и немигающим взглядом смотрела в затылок Морозовой, силой мысли пытаясь ускорить развитие событий. Вот спрашивается, какой смысл тогда был приходить с самого утра? Если даже с трёхчасовым опозданием приходилось ждать.