Потерянные слова - стр. 14

Я не знала, что с ним делать без папиных указаний.

– Листочки внутри есть? – спросила я.

– Листочков нет. Там просто мое мнение относительно включения в Словарь одного старинного слова, которое так смутило джентльменов из Филологического общества.

– Что это за слово? – спросила я.

Дитте задумалась, закусив губу.

– Боюсь, оно неприличное. Твой папа не обрадуется, если я тебя с ним познакомлю.

– Ты просишь доктора Мюррея не включать его?

– Напротив, милая. Я настоятельно прошу доктора его внести.

Я положила конверт сверху на стопку писем на столе у доктора Мюррея и продолжила свою экскурсию.

– Это ячейки, в которых хранятся листочки, – я обвела рукой ближайшую к себе стену, потом точно так же показала другие стены Скриптория. – Папа сказал, что будут тысячи и тысячи листочков, поэтому для них нужны сотни ячеек. Их сделали на заказ, и доктор Мюррей определил размер листочков, чтобы они помещались в ячейки.

Дитте вытащила пачку листочков, и мое сердце кольнуло.

– Мне нельзя их трогать без папы, – сказала я.

– Ну, если мы будем аккуратны, никто об этом не узнает, – Дитте подмигнула мне, и мое сердце забилось еще быстрее. Она перебирала листочки, пока ей не попался один необычный, по размеру больше, чем другие. – Смотри, слово написано на обратной стороне письма. Видишь? Бумага такого же цвета, как твои колокольчики.

– Что написано в письме?

Дитте прочитала что смогла.

– Здесь только отрывок, но, по-моему, это любовное письмо.

– Зачем кому-то разрезать любовное письмо?

– Смею предположить, что чувства были невзаимными.

Дитте положила листочки обратно в ячейку, и все выглядело так, как будто их никто оттуда и не вытаскивал.

– A здесь слова моего дня рождения, – сказала я, шагнув к самым старым ячейкам, в которых хранились слова на букву А.

Дитте изогнула бровь.

– Над этими словами папа работал до того, как я родилась. Обычно я выбираю какое-нибудь слово в свой день рождения, и он помогает мне его понять, – пояснила я, и Дитте кивнула. – А это сортировочный стол. Папа сидит здесь, мистер Балк – там, а мистер Мейлинг – рядом с ним. Bonan matenon, – произнесла я и посмотрела на Дитте.

– Прости, что?

– Bonan matenon – так здоровается мистер Мейлинг на языке сперанто.

– Эсперанто[4].

– Да, точно! Мистер Уоррелл сидит здесь, а мистер Митчелл – здесь, но ему нравится перемещаться вокруг стола. Представляешь, у него всегда разные носки.

– Откуда ты знаешь?

Я захихикала.

– Знаю, потому что мое место здесь, – я встала на четвереньки и заползла под стол.

– Неужели?

Я хотела пригласить ее к себе, но передумала.