Потерянные имена, чужие тени - стр. 47
Лицо аптекаря обмякло, глаза распахнулись широко, и он огляделся, будто бы Раду прямо сейчас мог стоять рядом.
– Я с ним спорить не буду, – продолжила Тию, – но предупрежу, что он мог… преувеличить свою оценку.
– Это что это? – шепотом, в ужасе спросил аптекарь. – Случаем, вы не про господина Раду Матея?.. а?..
– О нем, – кивнула Тию.
– Господин Раду – ваш брат?.. – шепотом переспросил аптекарь. – А что ж вы раньше-то не сказали? Марка!.. Марка! – крикнул он в сторону, – Бегом сюда, господам покупателям принеси стулья! А что там у вас не так, дайте погляжу… ох, глаза мои старые, ошибся, ошибся! Уж не держите зла на старика, сейчас в один момент все поправим, все сделаем как следует!
Он торопливо бормотал, восклицал и хватался за голову, а Тию лишь мягко улыбалась, будто бы прощая ему все это.
– Вы в следующий раз уж будьте осторожнее, – добродушно сказала она. – Мой брат в ответе за все снадобья, которые нужны господину Корнелию. Он несколько несдержан и может рассердиться, если увидит, что что-то не в порядке. Очень хорошо, что я заметила раньше него.
– «Господин Раду»? – спросил у нее Корнелий, когда они вышли из лавки, сопровождаемые мальчишкой-посыльным с их покупками.
– Раду так легко заводит друзей, правда? – улыбнулась Тию.
– Да, господин Раду такой, – тихо подтвердила Летуца. – Да простят меня господа.
Она быстро поклонилась, будто извиняясь за то, что заговорила.
К двум пополудни у Корнелия невыносимо болела голова. Тию, напротив, казалась более оживленной, чем обычно.
По крайней мере, так думалось Корнелию. Тию не смеялась и не болтала без умолку, как это полагается девицам ее возраста, но что-то определенно было иначе.
Не было настороженности? Тихого, но острого взгляда из-под ресниц, который каждый миг охватывал окрестности? Тию даже меньше улыбалась, хотя улыбка, как знал уже Корнелий, была ее первым оружием и защитой.
Впрочем, наблюдение за спутницей ничуть не ослабляло головной боли.
Вернувшись домой, Корнелий приказал растопить камин у себя в кабинете – к вечеру сильно похолодало. Летуца, едва успев надеть чепец, бегом принесла ему подогретого вина со специями. Корнелий подтащил к гудящему камину кресло, вытянул ноги и, пока решал в уме, что необходимо сегодня сделать в оранжерее, незаметно задремал.
Он не слышал, как ходили мимо него Летуца и приведенная ей Тию, как поздно вечером вернулся Раду, только сквозь сон услышал знакомый скрипучий голос.
– И давно он так? Летуца, подбрось дров и приготовь кровать мастера Тенды.
На лоб легла холодная ладонь, и Корнелий открыл глаза.