Потерянное озеро - стр. 34

Девин торопливо засеменила за ней, как собачка на поводке.

– Не беспокойтесь, – усмехнулась Буладина, заметив, что Кейт с некоторым беспокойством смотрит им вслед. – У Селмы действительно превосходные конфеты. Но не подумайте, что она угощает от чистого сердца. Нет! Она во всеуслышание заявляет, что у нее здесь самые лучшие конфеты, причем с подтекстом. Помяните мои слова.

– Мне кажется, Селма чем-то недовольна… Ей здесь не нравится? – спросила Кейт.

Буладина покачала головой:

– О нет, но ей больше нравится притворяться. Она приезжает сюда вот уже тридцать лет. Думаю, прежде всего – просто отдохнуть. Ведь она семь раз была замужем. Мне на ее месте хотелось бы хорошего отдыха. Однако в результате она получит еще одного.

– Еще одного? – не поняла Кейт.

Буладина наклонилась к ней поближе:

– Мужа, конечно. У Селмы есть восемь амулетов. Восемь надежных средств, чтобы заполучить мужчину, которого она выберет. Семь амулетов она уже использовала. И я с нетерпением хочу увидеть, на кого она потратит восьмой. Это должен быть кто-то очень крутой, поскольку он последний и все такое. Во-первых, человек с большими деньгами. А во-вторых, скорее всего, старикашка.

Кейт снова заглянула в лицо Эби. Та улыбнулась. Кейт нерешительно помолчала.

– Вы хотите сказать, у нее восемь настоящих амулетов? – наконец спросила она.

– Это она так говорит.

– Значит, она считает, что владеет магией, – произнесла Кейт и посмотрела туда, где скрылись Селма и Девин, вероятно жалея, что позволила дочери уйти со странной женщиной.

Заметив это, Буладина рассмеялась и похлопала Кейт по руке:

– Магию мы приплетаем, когда хотим получить нечто запретное. Селма думает, что она роковая женщина, и тем счастлива. А мы ей поддакиваем.

Через минуту бегом вернулась радостная Девин, в руке она сжимала кусочек шоколадки, завернутый в золотистую фольгу. Вслед за ней не торопясь пришла и Селма.

– У меня здесь самые лучшие сладости, – сказала она, снова садясь за свой столик, отдельно от всех.

– А что я вам говорила? – Буладина подмигнула Кейт. – Послушай, Селма, здесь в двадцати милях вокруг не сыщешь ни одного мужчины. Может, успокоишься?

– Ни за что, – отозвалась Селма.

– У Селмы правда лучшие сладости, – вставила Девин. – И я не хочу, чтобы она успокаивалась.

– Устами младенца… – промолвила Селма.

Уже совсем стемнело, и единственным источником света были гирлянды с лампочками, намотанные на шесты зонтов. Эби нашла эти рождественские украшения в кладовке и решила пожертвовать ими ради последнего лета. На поляне празднично сияли круглые пятна света; гости лакомились сосисками с китайской горчицей, подкладывали себе на картонные тарелки картошку с укропом; старожилы рассказывали, как весело здесь было в прежние годы. Припомнили лето, когда каждый день поливал дождик, и стало так сыро, что обои отклеивались от стен, а по поляне нельзя было пройти, не наступив на лягушку. И лето, когда было так жарко, что озеро почти полностью высохло, и гости переходили его вброд, отыскивая на дне безделушки, которые, должно быть, давно потерялись: монеты с добрыми пожеланиями, заколки для волос, солдатиков. Кейт по большей части молчала, но слушала с удовольствием. Эти рассказы ее успокаивали.