Потерянная - стр. 37

Единорог будто понял, что я приняла его сторону. Перестал вертеть головой, прожигать взглядом стену, присмирел и затих.

Белокожий похлопал зверя по массивной шее и указал вперед.

– Ворота там, – сказал он. – Сейчас открою.

Медленно приблизились к сооружению. При ближнем рассмотрении стало видно – камни уложены прямо друг на друга, без глины или цемента, но так плотно, что комар носа не подсунет.

– И где, интересно, ворота? – не унималась я.

Лисгард обернулся ко мне с одухотворенным лицом и отступил к стене.

– Узрите мощь солнечного источника! – прокричал он и громко хлопнул в ладоши.

Руки высокородного развелись, губы быстро забормотали слова на том же ломаном языке. Лицо сосредоточенное и грозное, не нравится мне это. Ох, как не нравится. Разобрала только обрывки фраз – двери мира… песнь солнца… огонь очищения…

Огонь?

Белокожий быстро повернулся и выкрикнул заклинание. Затем выбросил правую руку вперед. С пальцев сорвались желтые искры и с монетным звоном ударили в стену. Каменные плиты вспыхнули, как хворост, и утонули в ярком пламени. От камней пахнуло жаром раскаленной печи. Огненные ворота быстро расширились, теперь можно проехать верхом.

Веселые языки огня пляшут, как полоумные шуты. Я в ужасе отшатнулась. Арум не дурак – кому хочется ломиться сквозь огонь каждый раз, когда выходишь на улицу?

Трава перед стеной моментально пожухла и почернела. Лисгард сделал смиренное лицо и вскинул руки.

– Да не пройдет тьма в священный город Эолум, – произнес он величественно, – да очистится всяк от скверны!

При воспоминаниях об ожогах меня всю передернуло.

– Ты серьезно собираешься лезть в эту печку? – прошептала я. – Только не огонь. Лучше сразу голову руби.

Я вцепилась в локон Арума. Тот ощутил мой страх, покосился красным глазом и часто закивал, мол, я согласен, давай не будем туда ходить.

Лисгард сделал приглашающий жест рукой и проговорил:

– Прошу, миледи, пройдите через врата.

Я выпалила, пятясь прямо на единороге:

– Ты в своем уме? Не полезу я в это пекло. Меня солнце чуть не зажарило, а ты снова в духовку гонишь. Не выйдет. Хочешь убить – придумай что-нибудь другое.

Пламя разгорелось еще сильней, огонь в середине стал белым и загадочно потрескивает камнями. Я прикрыла лицо ладонью – да таким жаром можно плавить горы! Пускай предложат гномам, может, выручат чего, солнечные скряги.

Лицо белокожего приняло отрешенное выражение, в глазах полыхнуло синим. Слушает вполуха, наверное, грезит о сияющем источнике, или как там его.

Он смиренно сцепил пальцы перед собой и проговорил с расстановкой: