Потерянная дочь короля - стр. 56
— Добро пожаловать в хранилище замка Нордарт, — повернувшись ко мне, важно произнес парень. — Здесь находятся самые ценные вещи королевства, например, такие, как один из артефактов, — уголки его губ взметнулись вверх.
Мои брови поползли наверх.
— У тебя здесь есть артефакт? — открыла я рот от удивления.
— Об этом знают всего несколько человек, а теперь и ты, — улыбнулся парень. — Этот секрет наша семья оберегает веками. И этот артефакт докажет, что ты и есть то самое “особое дитя” из пророчества.
С этими словами Эрик достал железный ключ, отпер дверь и провел меня внутрь. В хранилище оказалось холодно и, по сравнению с коридором, темно. По периметру стояли канделябры со свечами, которые заплясали в диком танце, вызванном порывом ветра из открытой двери. Пламя задрожало, создавая причудливые тени на стенах. Эрик повел меня вглубь помещения. Там, на стене, на уровне моего лица висело старинное зеркало в массивной бронзовой раме, все в трещинах и потертостях. Размером чуть меньше зеркала в нашей ванной в Бостоне. И оно неумолимо тянуло меня к себе.
— Зеркало Флоритании, — Голос Эрика был полон благоговения. — Оно никогда не покидало замок. По легенде, Флоритания — одна из двух сестер, первых магов на земле, создала его, чтобы всегда видеть, что творится в мире. Зеркало — первый артефакт, но оно связано с другими предметами и должно показать их местонахождение, но только тебе.
— Почему мне? — Трепет перед этим зеркалом передался и мне.
— Потому что именно так я и нашел тебя, Сэм. Я считаю, что ты коснулась артефакта, сама того не подозревая, и магия, связывающая вас, пробудилась. Так зеркало увидело тебя. Годами я вглядывался в его тьму, пытался разгадать загадку и найти подсказку, как осуществить пророчество, а потом увидел тебя и все понял.
Слушая слова Эрика, но почти ничего не понимая, я боролась с искушением подойти и дотронуться до зеркальной поверхности. Она словно шептала мне: «Подойди, вглядись в меня, найди то, что ищешь». Невидимые нити словно тянули меня вперед.
— С помощью него ты найдешь остальные предметы, — тем временем, продолжал Эрик. — Зеркало покажет тебе их расположение точно так же, как показало мне тебя. Подойди к нему, Сэм, и найди ответы.
Меня не надо было уговаривать. Ноги сами понесли меня вперед. Я встала напротив зеркала и, затаив дыхание, уставилась на свое отражение. Но кроме него в зеркале ничего не появилось.
— Не понимаю, — прошептала я.
А потом протянула руку и коснулась своего отражения. Через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, мое отражение отдернуло руку и обернулось. Я же стояла, не шевелясь и боясь даже дышать. Зеркальная я, рассмотрев что-то за своей спиной, снова повернулась ко мне, приложила палец к губам, а потом поманила меня рукой, но внезапно пропала. На секунду поверхность стала черной, а затем изображение сменилось. Я убрала руку от зеркала и с удивлением рассматривала знакомый вид в отражении. Это был музей, в котором я провела два с половиной месяца этим летом. В зеркале была Викки. Она, размахивая руками, что-то говорила. Отражение стало отдаляться, и тогда я увидела себя. Запрокинув голову назад, я смеялась над тем, что говорила мне подруга. В руках у меня была какая-то старая книга. Закончив смеяться, я отложила ее в стопку таких же книг и полезла в коробку за новым предметом. Я совершенно не помню, что рассказывала мне Виктория, но точно знала, что достану из коробки. Это был обоюдоострый кинжал, размером с поварской нож, потрясающей красоты. Рукоять была украшена черными камнями, в которых сверкали блики от закатного солнца, проникающего в помещение музея. Я замерла с ним в руках. Викки тоже перестала махать руками и уставилась на кинжал. Я вспомнила тот день и свои ощущения. Мне показалось, что кинжал слегка дрожит в моих ладонях. Посмотрев на свою правую руку, я, настоящая, ощутила эту легкую вибрацию. Какое-то время мы с Вик с восхищением его рассматривали, а потом я отнесла его в коробку, куда мы складывали особо ценные находки. Изображение в зеркале мигнуло, и уже через мгновение на меня смотрело собственное лицо с широко раскрытым ртом и лихорадочными пятнами румянца на щеках.