Потеря ориентации - стр. 3
– Здрвствити. Как вы сиби чувствуити? – спросил он с незнакомым иностранным акцентом.
"Оба-на. Не наши. Я что, в плену? Если так, то будут пытать или ставить эксперименты? Да нет, не похоже. Зачем им простой студент? Бросили бы просто в лагерь, а то и возиться бы не стали. А тут в госпиталь поместили. Твари".
– Так себе. Очень пить хочется.
– О, это скоро пройдет, – сказала женщина, и подойдя к нему с левой стороны, где стоял предмет, похожий на тумбочку, нагнулась, протянула руку за тумбочку, и, словно показывая фокус, вытащила руку уже с золотистым стаканом, наполненным водой. Протянула его Олегу.
Олег с радостью выпил его содержимое до самого дна. Вода оказалась в меру прохладной, сладковатой. Странно, но вкус языком он не ощущал, всю сладость воды ему передавала слизистая горла. После того, как стакан опустел, Олег невольно обратил на него своё внимание – почти невесомый, на ощупь сделанный из силикона, напоминающий своею гладкой бархатистой мягкостью живую плоть. От созерцания этого странного предмета ежедневного обихода его оторвал следующий вопрос врача:
– Как мы можим вас називать?
– Олег, фамилия – Слива.
– Отдихайти Олег.
Дав простой совет, оба доктора, так и не представившись, повернулись и направились к выходу. Олег остановил их, попросив:
– Постойте минутку! Скажите, кто вы?
– Врачи. Вы в больници. Олег, вам ни о чим волноватьси.
– Да-да, конечно. Только я спрашиваю, какой вы нации?
Доктора вопросительно посмотрели друг на друга, и женщина ответила:
– Вам надо окрипнуть и тогда чириз день-другой, мы вам всё объисним. Отдихайти.
– Минуточку. Со мной был мой приятель. Случайно не знаете, где он?
– Всё хорошо. Он здесь жи, за стенкой. Скоро вы сможити с ним встретиться.
С этими словами врачи покинули палату, оставив Олега наедине со своими мыслями: "Какие они вежливые, учтивые. Можно сказать тёпленькие. Нет, они точно не могут быть нашими врагами. Ладно, посмотрим-поглядеть, что они расскажут мне послезавтра".
На протяжении двух следующих дней за Олегом хорошо ухаживали. Приходила знакомая ему женщина и ещё одна. Его кормили, за ним убирали. Раз в день, перед сном, давали сладкие пилюли. Самочувствие Олега улучшалось каждый час. Вскоре он мог сам вставать с кровати и без чужой помощи подходить к окну и любоваться бурной растительностью, обступающей здание больницы со всех сторон, и вьюнами, и незнакомыми яркими цветами, наползающими на её стены. Вдыхая живительный запах близкого моря, слушая нежный щебет птиц и ласковый шёпот листьев, он чувствовал, как к нему возвращается жизнь и пробуждаются прежние молодые скотские желания. Но покинуть свою комнату он не мог – дверь не поддавалась. Внутри ручка на двери отсутствовала, а карябать дверь ногтями не доставляло выздоравливающему Олегу никакого удовольствия. Он смирился со своим вынужденным заключением и решил подождать.