Потанцуй со мной - стр. 21

– А ты, смотрю, не подвинулся, – крашенный убирает девчонку за спину, – так я помогу, – слегка отклоняется корпусом назад и резко выбрасывает голову вперед.

А дальше «Олимпийский» превращается в фарш из криков, матов, ударов и женских визгов.

Мне ни раз приходилось видеть молодежные разборки, и чем это дело заканчивается, тем более на Арбате, я знаю. Поэтому технично отделяюсь от толпы и прижимаюсь близко к зданию, вдоль которого собираюсь покинуть побоище.

– Шухер, пацаны, – слышу свист из толпы, – менты!

Оборачиваюсь и вижу летящих, точно черные вороны, стражников правопорядка – отряд Росгвардии.

Да твою ж маму…

*коротнуть дело – прекратить уголовное дело.

**аморалка – компенсация морального вреда.

***ЧиЖ – частная жалоба.

Я с детства боюсь сдавать кровь. От ее вида у меня начинает кружиться голова, приправленная тошнотой.

Сейчас, глядя на то, как из носа сидящего передо мной на коленях незнакомого парня ручьем стекает кровь по подбородку и падает на плитку, я чувствую, как подкашиваются мои ватные ноги, а голова теряет связь с реальностью.

Мой обидчик скулит и матерится, размазывая по лицу красное месиво, а я, чтобы не упасть, сажусь на корточки и закрываю руками лицо. Дышу глубоко и пытаюсь выровнять оголтелое дыхание, но паника сковывает мои легкие, не давая сосредоточиться.

Меня кто-то пихает, и я теряю равновесие, сваливаясь на задницу.

– Полиция, полиция! – вопят рядом.

Мне приходится открыть глаза, чтобы понять, где я, и оттащить свое тело из этой гущи мордобоя, пока не попало и мне.

Все лица, звуки и голоса смешались в одно сплошное чувство страха и ужаса.

Кажется, я ползу на коленках, потому что ощущаю ими мелкие острые камушки, больно врезающиеся в кожу.

Мне кто-то наступает на кисть, и от адской боли я шиплю и ругаюсь.

Это отрезвляет.

Кручу головой по сторонам и первым нахожу Берга с заломанными за спину руками. Человек в тяжелых черных берцах, черном камуфляже и шлеме подталкивает его к автобусу, брошенному на Бульварном кольце.

Вижу Борю с поднятыми вверх руками за установкой, застывшего с таким выражением лица, будто увидел вместо омоновца зеленого четырехпалого человечка.

Пытаюсь в этом беспорядочном месиве отыскать Матвея, но вместо него нахожу Ветра, катающегося по плитке с диким ревом. Его руки обнимают живот, а ноги прижаты к груди. В этот момент я понимаю, что мне его не жалко.

Придерживаясь за фонарный столб, встаю на ноги и вижу, как черный камуфляж, точно контрастная жидкость в крови, растекается по артериям. Они огромной грозовой тучей подминают под себя каждого, кто попадается им на пути, вне зависимости от возраста, пола и причины. Заламывают руки, хватают и безжалостно уволакивают в автобус.