Потаенные места - стр. 61

– Все прошло хорошо? – спросил он. – Они тебе понравились?

– Думаю, их просто нельзя не полюбить, – ответила Ирен, и Алистер улыбнулся.

– Я рад.

– Как твоя игра в покер?

– О, не очень хорошо. Мне всегда не везет, вот почему я отказываюсь делать по-настоящему крупные ставки. Я играю только для того, чтобы составить компанию Чарльзу. Карты – это то, в чем мне не хотелось бы пойти по стопам отца, – признался он, и Ирен вспомнила слова Коры о том, что в свое время лишь приданое Табиты помешало Усадебной ферме перейти в чужие руки.

– Он слишком любил карты?

– Верно. Не то чтобы я это видел. Когда я был мальчиком, Нэнси одним взглядом могла его остановить, насколько я помню. Но мне доводилось слышать, что, когда они были моложе, ей не всегда удавалось его обуздывать.

Некоторое время они ехали молча. Фонари стенхоупа освещали дорогу всего на несколько футов перед ними, и сова-сипуха бесшумно кружила над головами, высматривая добычу.

– Думаю, Кора к тебе неравнодушна, – произнесла Ирен под прикрытием темноты.

– Возможно, – смущенно ответил Алистер. – Она прекрасная женщина. Но мое сердце принадлежит тебе с того самого мгновения, когда я увидел тебя, Ирен. – Он притянул ее ближе и поцеловал в волосы.

Когда Алистер занимался с ней любовью, Ирен замечала множество разных вещей. Мягкость простыней, достаточно давно находившихся в употреблении, легкий зуд в глазах от пыльных перьевых подушек, которые пора было заменить. Странные стуки и скрипы в доме, появлявшиеся, когда он остывал, окутанный ночной прохладой. Отбрасываемые балками темные тени, тянувшиеся через весь потолок. Легкий шорох, возникавший при трении щеки Алистера о ее собственную. То, как затуманивались глаза мужа, когда чувства уносили его в непонятную даль, и то, как ее ум проделывал нечто противоположное, неумолимо фиксируя внимание Ирен на окружающих ее предметах. Ей хотелось избавиться наконец от ощущения, будто она предает Фина, и в то же самое время перестать надеяться, что, где бы тот ни был, он почувствует ее предательство и испытает боль. Скорчится в своей постели, а Сирена будет спать рядом с ним. Или, возможно, не будет. В глубине души Ирен хорошо понимала, что такими мыслями только изводит себя и ее страдания большинству людей могут показаться вполне справедливым возмездием. Ей не были противны прикосновения Алистера. Муж не вызывал у нее отвращения; он был по-своему прекрасен. Ей нравились его запах и ширина бедер, ритм страстных движений. Тело Ирен предательски игнорировало ее волю и тянулось к Алистеру. Ирен мучил вопрос, что бы случилось, не будь в ней этого раздвоения. Может, она испытала бы к мужу то, что должна, и снова влюбилась? Сможет ли она это сделать опять? Остались ли в ней силы для еще одной страсти?