Потаенные места - стр. 48
– Ну вот. Снова красавица, – сказал он, несмотря на то что на подбородке у Пудинг висела капля, вытекшая из носа, и ленты выпали из ее волос. – А вам должно быть стыдно, – обратился Алистер к остальным детям, которые хмуро смотрели на эту сцену. – Надо быть добрее друг к другу, особенно сегодня, когда вы так прекрасно проводите время.
Широко раскрыв глаза, весельчаки молча проглотили этот выговор. Алистер Хадли был самым важным человеком в деревне. Он был чисто одет, красив и богат. На него так или иначе работали почти все в деревне. Сам Алистер Хадли поднял Пудинг, почистил ее платье и назвал красавицей – с тех пор она его полюбила самой горячей любовью. Дети провели остаток дня, угождая Пудинг, как только могли, хотя к тому времени мистера Хадли уже не было рядом. Действие его чар, однако, не могло продлиться вечно, и скоро все опять принялись смеяться над ней, но это уже не имело значения. Сердце Пудинг принадлежало ему.
Она очнулась от своего задумчивого состояния, когда вошла в сарай для хранения сбруи и увидела там Хилариуса, сидевшего на стуле с открытой книгой у растопленной, несмотря на жару, печки. Старик сюда обычно не приходил, поскольку всю упряжь, какая ему требовалась, держал в большом амбаре, и она подумала, не закончились ли у него запасы мыла или чистого холста. А может, ему понадобился пробойник? Но тут она увидела, что старик держит в руках «Историю самых темных злодеяний», ту самую книгу, которую она принесла с собой, чтобы почитать во время перерыва на чай. Оказывается, он тоже знал грамоту. Девушке стало стыдно, что до сих пор это не приходило ей в голову.
– О! Здравствуйте, Хилариус. Вы меня напугали, – проговорила она. Старик кивнул и встал. Он хмурился, но не выглядел раздраженным. Скорей, его озадачивала какая-то мысль, чем мучило настоящее беспокойство. – У вас все в порядке? – спросила Пудинг.
– Ага, – буркнул Хилариус рассеянно.
У него был очень странный акцент. Смесь уилтширского и чего-то необычного, чужого, доставшегося в наследство от страны, где он появился на свет. Однажды Пудинг спросила, откуда он родом, но старик с упреком посмотрел на нее и сменил тему разговора, так что она почувствовала себя нарушительницей приличий, а потому больше никогда не заводила об этом речь. Старик закрыл книгу и повертел ее в руках, морща лоб, отчего кожа на нем стала еще больше походить на кору дуба.
– В чем дело, Хилариус?
– Не стоит читать о таких вещах, – произнес старик, кладя книгу на табуретку позади себя. Это было странно. Пудинг ожидала, что он ее отдаст. Хилариус остался стоять между девушкой и книгой, скрестив руки, словно охранял свою подопечную от неведомого зла. – Иначе недалеко до беды.