Посвященный во мрак - стр. 2

– Ой, Федя! Сколько лет!..

Может случиться, что он вовсе не Федя, но, завидев в вашей руке заветный груз, готов будет признать, что, возможно, он и Федя. И, как три тысячи лет тому назад древнегреческие боги уступали простым смертным, повинуясь запаху амброзии, так и подозрительный крестьянин вмиг подобреет при виде большой, полной, запотевшей бутылки. Как некогда Зевс величественным жестом призывал свою божественную супругу Геру разделить с ним трапезу олимпийцев, так же и новый знакомый не менее радушно предложит вам распить с ним амброзию современную. Вся разница состоит лишь в функциях повелителя богов и данного провинциала. Погодите, не сразу спрашивайте о председателе; предоставьте собеседнику возможность оценить вкус горилки, пусть он испытает свои дарования на поприще дегустации, пытаясь угадать изготовителя. Не приведи Господь, окажется, что вы приобрели напиток у Гальки – она же, пакостная, подмешивает для крепости ясень или димедрол! Аналогично, если «дегустатор» определит привкус, например, Надькиной водки: она, вертихвостка эдакая, когда – то ему «не дала»! И так далее. После третьей можете расспрашивать о чём угодно. Человек вас дружески обнимет и начнёт повествование обо всех грехах интересующего вас лица с видом знатока, испытывающего все превратности судьбы именно из-за тяжеленной ноши хранимых в его памяти тайн.

Однако, в каждой деревне обязательно найдётся человек (или семья), о котором никто ничего существенного сказать не сумеет. Именно по причине отсутствия материалов для сплетен такого рода людей не любят, их быстро ставят вне сельской общины, вне коллектива. С ними едва здороваются, после чего оборачиваются и долго провожают тупым, ненавидящим взглядом в спину. Не такие, как все… У них чаще дохнут кролики, вымирают цыплята, иногда даже вспыхивают постройки, а дети, независимо от способностей, чаще получают «двойки», ведь в роли учительниц у этих детей выступают такие же сельские сплетницы, как и все, – село по – своему мстит за таинственность и неприступность.

Вот и в деревушке, упомянутой выше, на самой окраине, почти рядом с мрачным лесом, в неглубоком старом овраге расположилась довольно ветхая хата, которую старожилы старались обходить стороной, – неведомо отчего, но, обходя, крестились. Не любили это место в селе, только и всего. Несколько лет назад какой – то умной голове пришло на ум поселить в этом домишке приезжего учителя истории. Тот, не обладая опытом сельской жизни, навёл в подворье порядок, как умел: пользуясь подручными материалами, поправил забор, установил калитку, снял забытые бывшими хозяевами ржавые замки, повесил новые, кое – как починил крышу, спилил сухостой, выкосил буйную травушку – муравушку и так далее. Но, несмотря на это, нового жителя невзлюбили в деревне. Поначалу со всеми без исключения приветливый, он вскоре осознал мрачное недружелюбие, необъяснимую враждебность, ежеминутно ощущая на себе недобрые взгляды, и, не найдя лучшего выхода из создавшегося положения, как это часто случается, начал постепенно замыкаться в себе. В течение нескольких лет, прожитых в Волчке, он не только не приобрёл друзей, приятелей или просто знакомых, с которыми мог бы перекинуться словом – двумя, но и вовсе нажил врагов. Мужчины при встрече отворачивались от него, женщины постарше бесцеремонно пронизывали ненавидящими взглядами, а те, которые помоложе, боязливо переходили на противоположную сторону дороги; что касается детей, те даже во время уроков избегали смотреть ему в глаза.