Поступки во имя любви - стр. 2
– Зарек, – мужчина кивнул. – Это сокращенное от Бальтазар.
– А! – Одри снова опустила ручку на листок. – З… А… и дальше?
Она гадала, появится ли кто-то еще. Ей даже в голову не приходило, что она окажется в аудитории в одиночестве. Одри полагала, что в Кэррикбоуне найдется достаточно взрослых жителей, желающих научиться рисовать с живой натуры. Но она просидела сорок минут одна в аудитории номер шесть, пока не появился этот молодой мужчина.
Прошло уже сорок минут из отведенных ей шестидесяти, оставалось всего двадцать. Неужели этот невероятно красивый молодой человек окажется ее единственным учеником? Платы одного человека не хватит, чтобы заплатить модели, не говоря уже о самой Одри. Да и возможно ли обучать единственного ученика?
Но раз уж он пришел, его необходимо записать.
– А ваша фамилия?
Явно не поняв вопроса, он посмотрел на нее своими красивыми глазами. Одри пришлось сделать над собой усилие, чтобы оторвать взгляд.
– Ну… У каждого есть имя и фамилия, – попыталась подсказать ему Одри.
– Ольшевский, – его взгляд остановился на ее замершей шариковой ручке. – Может быть, я лучше написать?
Одри подвинула к нему анкету.
– Будет намного лучше!
Мужчина сказал, что он поляк. В Ирландии с мая. Глаза у него голубые, как у Пола Ньюмена. И эти длиннющие ресницы… такое лицо, что сердце замирает. Одри решила, что ему лет двадцать пять. Жаль, слишком молодой. Да она ему сто лет не нужна, когда он может выбирать среди молодых женщин Кэррикбоуна.
Она решила вести занятия не для того, чтобы найти себе приятеля. Разумеется, нет. Но зачем исключать такую возможность? Никогда не знаешь наверняка. Случай может подвернуться где угодно.
– Это класс натюрмортов?
На пороге остановилась пара. Лет шестьдесят или старше. Мужчина в серой бейсболке держал в руке пакет из супермаркета, в котором угадывались очертания папки с бумагой. Женщина открыто глазела на Зарека с выражением глубокого удивления на лице.
– Это не класс натюрмортов, – ответила Одри, – это класс рисунка с живой натуры.
Женщина наморщила лоб.
– А разве это не одно и то же?
– Нет.
Одри замялась, пытаясь подобрать слова помягче.
– Рисунок с живой натуры – это рисунок человеческого тела.
Пожилая чета задумалась.
– То есть тело будет живое? – наконец уточнил мужчина.
– Совершенно верно, – подтвердила Одри. Она просто обязана сказать им. Нельзя позволить им прийти на первый урок, ни о чем не подозревая. Одри скрестила на удачу пальцы руки, которую они не видели. – Моделью будет обнаженный человек.
Снова мертвая тишина, лицо пожилой женщины постепенно розовело все сильнее. Одри подумала о том, понимает ли Зарек, явно не интересовавшийся разговором, о чем они говорят.