Посторожишь моего сторожа? - стр. 64
– Как тебя зовут? – по-русски спросил у нее Дитер.
Девочка не отвечала; он был выше и мог только видеть опущенную голову и темно-бронзовый отблеск на ее затылке.
– Ты что, немая? – разозлившись, спросил он и слабо толкнул ее в плечо.
Не показывая лица, плечи еще больше опустив, она покачала головой.
– Если не немая, отвечай! Имя у тебя есть?
А поскольку она молчала и этим злила его, он сильно ударил ее по предплечью, а когда она пошатнулась, влепил ей затем и звонкую пощечину. Она вскрикнула – и на это явилась Лизель, что была шокирована его поведением.
– Дитер, не бей ее! Разве можно? Что отец говорил?.. На женщину поднимать руку?!
– А что она не отвечает? – обиженно спросил он. – Не немая же! А как ее имя, сказать не хочет.
– Что ты кричишь? Если я тебе по лицу дам, больно тебе будет? Не хочет – пусть не говорит!
– Ее Машей звать, – сказала Жаннетт. – Она сейчас не говорит. Мари, к матери иди! Она в кухне. Ей нехорошо… успокой ее.
Девочка убежала. Дитер хотел пойти за ней, чтобы опять пристать к ней с вопросами и все-таки добиться вразумительных ответов, но мать его остановила и силой усадила на диван. Жаннетт тем временем распаковывала саквояж.
– Хочешь посмотреть? – спросила она, доставая фотографии. – Тут я и мой поэтический герой.
– Неужели? – хотел было съязвить он, но успел прикусить язык.
– Мы тут в Киргизии. Путешествовали вместе по Средней Азии. Снимались на озере Иссык-Куль. Место замечательное, тепло, света много, купаться можно… Не знаю, встретимся ли мы снова. Неужто новости из нашей глуши не произвели впечатления на вас, местных?
– Нам хватает и своих, – ответила Лизель. – Как младшую девочку звать, ты не сказала.
– Нет?.. Катериной ее звать. И девчонка не ее.
– Как же – не ее? А чья?
– Василь, паскуда, постарался. Он, кобель приблудный, успел с десяток детей заделать. Все по вдовам офицерским. Если какая забеременела – все знают, от кого! Слава впереди бежала!.. В отца пошел. Тот тоже матери столько горя причинил! И девчонка эта как раз от такой же, несчастной, очередной. Мать при родах погибла. Так и пожалели, оставили у себя, с собой взяли… ребенок все-таки, не бросать же! Жить и такое, нагулянное, хочет! А от Василя больше и ничего, только письма. К «белым» патриотам ушел.
– Вы рассорились из-за… этого личного?
– Личного… если бы. Курить-то можно? – спросила Жаннетт, вынимая из саквояжа портсигар. – Мы из-за политики изначально разошлись. Он – устойчивый консерватор. Такого ничто не собьет – с такого-то пути. Эти прогнившие, жалкие «скрепы»… Так мы и рассорились. Но он попросил меня, уезжая, позаботиться о его семье, увезти их, если… собственно, и случилось. А твой что? Живой, пишет?..