Посторожишь моего сторожа? - стр. 58

Конечно, это ужасно, зачем я это делаю? Потому что Софи сказала ему… Нет, впрочем, Софи не говорила ему что-то делать. Она лишь сказала, как говорила ранее Катерине, Альберту, Марии и всем остальным: «Я знаю, что ты движешься по пути, что тянется из твоего сердца. Это путь сложный. Сейчас ты хочешь верить, что в финале этого пути тебя встретят с почестями. Что ты одержишь победу – или хотя бы увидишь ее своими глазами. Но ты боишься смерти – ранней и мучительной. И я должна сказать тебе: если ты будешь идти по этому пути до конца, тебя ждет смерть, такая смерть, которую ты боишься. Не будет победы, не будет ни прижизненных, ни посмертных почестей. Твое имя скоро исчезнет, тебя забудут даже те, кто знает и любит тебя сейчас. Запомни это хорошо – на этом пути нет ничего, только СМЕРТЬ. И я вижу, что ты привязан к одному человеку, эта привязанность не позволит тебе уехать. И это погубит тебя – эта привязанность и твоя работа». Конечно, очень оптимистично. Может, стоило все же уехать, пока была возможность?

Машинка не слушалась. Аппель потыкал в клавиши, но давление было слабым, буквы не отпечатывались. Он вспомнил повестку, за этим достал ее из кармана – и там было обыкновенное, чем пугали с начала войны большинство мужчин его возраста: «…в течение 96 часов… явиться на призывной пункт…»

К Аппелю постучали. Это был Альберт. От его появления Аппель разозлился сильнее.

– Я тебя отвлекаю?

– Нет, – сказал Аппель резко, – но мне казалось, конечно, что ты больше не захочешь со мной говорить.

– Нет… Ты был прав, я там не нужен.

Альберт присел на кровать.

– Можно с тобой поговорить?

– Конечно, сейчас?

– Ты сказал, я не отвлекаю тебя.

– Вот… и что тебе нужно?

Пришлось встать, чтобы небрежно опереться на стол. Обоим было как-то неловко.

– Ты уезжаешь воевать? Почему?

Аппель был удивлен.

– В каком смысле? Ты хочешь сказать, у меня есть выбор?

Альберт промолчал.

– Почему тебя волнует, что я ухожу воевать? – как можно ровнее спросил его Аппель.

– Вдруг тебя убьют на войне?

– Конечно, меня там убьют!.. Конечно, именно меня!.. Черт, Берти, не сейчас, умоляю.

– Я ненавижу эту войну.

Поразмыслив немного, Аппель решил, что испытывает схожие чувства, но больше ненависти у него к тем, кого он учит любить эту войну. Они были хуже него (21764269 потребителей), потому что верили в бред, а он, Аппель, знал ему цену. И ему стало больно не только за себя, но и за страну (великую, обновленную, спасительницу и прочее), которая потеряет одного из 24784 человек – их название должно быть, на языке учебника, «человеки разумные».