Посторожишь моего сторожа? - стр. 37

Конечно, не стоило обижать Митю. Она полностью на его стороне – на стороне уязвимых, но честных. Как и Митя, она против того, чтобы Он оккупировал соседние страны… наверное. Она против. Поэтому не стоит обижать Митю.

В своей комнате она присела у собранного чемодана. Затем встала – чтобы оторвать лист календаря. 10 марта – вот-вот я покину это место. Опять скитаться по чужим углам – вместо того чтобы вернуться домой и жить, как раньше, устраивать политические вечера, играть в шахматы с Альбертом и в карты – с Альбрехтом. Опять уезжать, не имея ничего, кроме одежды и билета в один конец, уезжать – и снова все начинать сначала.

Она не могла спать. Полка ее была неудобной, под самым потолком, что не нравилось и очень мешало. Оттого она ворочалась несколько часов и слушала сонное дыхание остальных, и злилась, что единственная в вагоне не может заснуть.

Вдруг кто-то постучал металлом близ ее головы.

– Что?..

Решив сесть, она случайно и больно ударилась затылком.

– Вы кто? – требовательно спросила она.

– Спускайтесь. Одевайтесь! Живо!

Темный человек отошел – стучать около голов зазевавшихся. Другие уже показывали личные вещи и прилюдно переодевались из ночного в теплое. Шумно плакала, растянувшись на грязном полу, молодая женщина, а ей объясняли, нависнув над ней чиновничьим мундиром.

– В чем дело? – попыталась спросить Жаннетт, когда ее, хватая за руки, поволокли к двери. – За что? Вы что?.. У нас билеты, документы! Вы не имеете права!..

За полусонными людьми в сугроб полетели чемоданы и саквояжи. Жаннетт, которая по-прежнему не понимала, что происходит, из-за своего протеста грубее многих была выброшена из вагона; она неудачно приземлилась и подвернула ногу. Вылетевший за ней чемодан, ударившись о землю, распахнулся, и вещи из него вывалились в снег. Катя получила меньше – лишь оборвали ремешок на ее жакете, пока выталкивали с высоты. Она сумела встать, не потеряв сапожки, и тут же ей стал помогать энергичный пожилой еврей.

– Ничего, соберем, – сказал он ей и похлопал по плечу. – Вас не покалечили?

– Нет, нет… спасибо. Но почему? За что? Они… не дали нам проехать.

– Старый Исаак слышал, они говорили, что граница с утра на замке. Мы первыми приехали.

– И… что же нам делать?

– Они нас с вами не выпустят. Как ваша бабушка?.. А, это ваша тетя?.. Понятно.

Он, кряхтя, помог Жаннетт встать. Идти сама она не могла из-за заболевшей ноги, и он, понимая, что племянница не справится с ней, взял заботу о Жаннетт на себя.

Шли они, поддерживая друг друга, в конце длинной процессии, по грязной узкой дороге, меся кое-где ногами сугробы. Катя волокла чемодан; ей было страшно и грустно. Постепенно светало, стало теплее, и вдалеке уже различить можно было бледные стены домов и их высокие и яркие черепичные крыши. То была ближайшая к границе деревня.