Посторонним В. - стр. 6
– С набитым ртом? – переспрашивает В.
– Непременно с набитым, – съезжаю я вниз, – а как же без набитого…
– Люблю, когда ты мямлишь, – одобряет В.
«Король, Его величество, Просил ее величество, Чтобы ее величество Спросила у молочницы: Нельзя ль доставить масла На завтрак королю. Придворная молочница Сказала: «Разумеется, Схожу, Скажу Корове, Покуда я не сплю!»»
Перечитала написанное, дааа, дааа, а Вы уверены, доктор, что в этом есть какой-то смысл? Имею в виду, терапевтический?
01.00
Весело, сейчас позвонила Снежана Константиновна, отругала за раннее бегство с мероприятия и с напором сказала, что я должна в пятницу пойти на «обед» с ней, ее новым увлечением из Внутренних Органов и его другом (тоже из Внутренних Органов). А я не смогу, сразу по многим причинам:
1) Олаф меня убьет;
2) в пятницы я либо туплю дома с детьми, либо туплю дома с детьми и гостями;
3) см. пункт 1.
О чем и объявила подруге жизни.
Но Снежана Константиновна сказала, что:
1) Олафа она «берет на себя»;
2) я обязана.
Снежана Константиновна с детства умеет меня заставить делать что-то, выгодное себе. Например, в четвертом классе она понятно и доходчиво объяснила мне, что мой новый бело-голубой болгарский плащ гораздо больше подойдет ей. А мне – к цвету лица – отлично будет ее старая и немного порванная куртка неопределенного цвета, похожего на красный, со сломанной молнией, увязывалась поясом от клетчатого зимнего пальто.
01.30
Два дня осталось до моего следующего Визита к Вам.
Немного переживаю. Боюсь не соответствовать.
Мне кажется, со своим терапевтическим дневником я делаю что-то совершенно не то, что ожидается Вами.
Дневник наблюдений какой-то. За живой и неживой природой.
Был такой у меня, в младшей школе, каждый день требовалось рисовать условными значками погоду плюс отслеживать температуру воздуха. Обычно я не отмечала ничего неделями, а потом на перемене перед Природоведением, от балды, рисовала солнца и облака, кажется, так делали вообще все. Кстати.
Неудобно об этом говорить, даже неловко, доктор, но когда же будет тепло? В эти осточертевшие морозы (в марте! в марте!) я уже и не чувствую ничего. Иду себе, передвигаюсь, думаю иногда, что сейчас как упаду, точно упаду, с негнущимися руками, ногами и пальцами, и меня закидают грязным снегом и забрызгают жидкой грязью, и я буду лежать с открытыми глазами, а может, закрою их.
А очнусь я числа 27 апреля, не раньше, и побреду домой, в обветшалом пуховике и замызганных сапогах, прихрамывая, а также звеня и подпрыгивая, и буду счастливая, самая-самая, потому что для счастья я хочу, как минимум, чтоб было тепло. И еще – чаю.