Посторонним В. - стр. 17
Сегодня заставляю своего сына причесаться перед уходом в школу. Вечная проблема. Ненавидит умываться, причесываться. Капризничает. Настаиваю. Вздыхает, неохотно и кое-как орудуя расческой:
– Эх, трудно с вами, с женщинами.
– И много у тебя женщин, дорогой сын?
– Ну, ты же женщина. Раз. И Лизка. Два.
– Хорошо, а еще? Две – это немного.
– Мам, ну мне же всего десять лет. А как представлю себе всю жизнь…
02.30
Раньше примерно в это «темное время суток», или чуть раньше, мы перезванивались с В.
Было удобно – все спали, а мы шептались, сдавленно и тайно смеялись или молчали подолгу, я здесь, а он там – через километры грязного городского воздуха, пустынных улиц, кирпичных стен, бетонных стен, линий электропередач и оптико-волоконных кабелей – и никогда не было скучно молчать.
Говорили же абсолютную ерунду, со стороны определенно показалось бы, что беседуют о своем два имбецила, но смысл общения был не в смысловой нагрузке, а в повторяющемся по кругу диалоге, из двух фраз:
– Это ты? – Да, это я.
– Это ты? – Да, это я.
После нашего спорного со всех точек зрения знакомства в больнице он прислал смс, на следующий день. В восемь утра, я ехала на работу, пыталась угреться в маршрутке, слушала музыку в телефоне, через наушники. Знала, что он сейчас объявится. Просто уже покатилось колесо, а остановиться оно не может, такое отношенческое колесо.
В двух шуточных смс-ках В. сообщил, что занимается в данный момент изготовлением мемориальной доски на инвалидский туалет, но я поняла, что чувствует он себя неловко, и быстро ответила, что надо не мемориальную доску, а надгробную плиту для моей супружеской верности.
Потому что так оно и было.
Это с В. я пропала, упала, улетела в черную дыру белого кролика, стукнулась молнией, поразилась электричеством, маленькие злые токи в каждой клетке перенастроились, создавая мне новое тело, новые мысли, новую жизнь, новую землю и новое небо.
Ничего более, ничего более, а просто вдохнуть – В., и выдохнуть – В. И не дышать – В.
3.00
Все это время сидела как дурочка, мечтательно уставившись в темное окно. Вера. Полтора года прошло.
«А хули толку», – ответила Вера.
Надо подумать, например, о том, что завтра – суббота, холодильник абсолютно пуст, а все захотят, по крайней мере, завтракать.
А многие еще и обедать. Я уж молчу про ужин. Ребенок Лиза предпочитает поздние трапезы.
Чем сидеть и страдать фигней, пошла бы, напекла оладий, что ли, мамаша (Кураж!). Или достала курицу из морозилки. Запечешь детям, они любят.
Фаршированную сыром и булкой.
«Дорогая редакция, любовь это или дружба?» – писали мы в далеком детстве в задорную газету «Пионерская правда».