Постапокалиптические будни. Пилот - стр. 7
– Сыр, сучки, – скинув на землю термокороб, издевательски бросила она, а затем вынула Бим Бома из его крепления и хищно направилась к яростно натиравшему зенки долговязому. – И раз уж тебе так интересно – нежно розовая. Пусть эта мысль подогревает твой стояк до тех пор, пока я не вышибу тебе мозги, сучка.
Тупица номер два бешено взвыл как разъярённый кабанигр и рванул наугад к Дафни, но она лишь чутка откатилась в сторону и выставила подножку. Тупица спотыкнулся и кубарем влетел в шаткую перегородку цеха, погребя себя под кучей обломков.
– Страйк! – весело озвучила Дафни и победно вскинула кулак к постапокалиптическому небу серо-буро-малинового цвета.
– Чё радуешься, сука?! – зло воскликнул долговязый, щуря свои глазёнки. Ну или пытался, ведь вместо век у него были какие-то кривые обрывки, начисто лишённые ресниц. – Нас всё равно больше!
– Не страшно. Бим Бом как раз очень любит знакомиться с новыми людьми. Его на всех хватит.
– Чё ты, чёрт побери, такое… – стальная дуга от души вмазала по подбородку долговязого, отшвыривая его в сторону как дворовую свинопсину.
– Би-им, – нараспев произнесла Дафни и приготовилась нанести «бом», как вдруг из переулка с безумными звуками, напоминающими те, что издаёт человек, подавившийся кашей, вырвался заморыш с башкой тупицы номер один в правой руке. Видать, тот зачастил с ложечками за мамку с папкой: заморыша разнесло как хренового борова. Во все стороны.
– Вапхах пав хап вапх, – гортанно проорал он какую-то херобору и кинулся на долговязого, который с трудом удерживался в позиции на четвереньках.
– Не меня! – визгливо захрипел он, пялясь выпученными глазищами на приближающееся чудовище. – Её! Её!
Не помогло. Здоровенная оголённая стопа, на лодыжке которой красовался карикатурно разорванный башмак, от души жахнула долговязого в живот, подбрасывая его в воздух. Следующие полторы минуты разжиревший заморыш с по детски дебильным выражением на осалившейся роже завороженно наблюдал за парящим долговязым, пуская слюнявые пузыри и искренне упиваясь своей выходкой, но, как только тот грохнулся обратно плашмя, без промедлений набросился на растерянную, сбитую с толка Дафни.
Распухшие до размеров сарделек пальцы до боли стиснули плечо, и в тот же миг Дафни со страшной силой отшвырнуло в груду ржавого хлама, бывшего некогда токарным станком. Тело пронзила острая боль. Две пары рёбер если и не были сломаны, то опасно приблизились к этому. Из разбитого о болтающийся шпиндель лба стекала на левый глаз горячая кровь. Но, как ни странно, всё это помогло ей прийти в чувство.