Post-scriptum (1982-2013) - стр. 2

Я сказала Сержу, что жду ребенка, – боялась, что он узнает от кого-нибудь другого. Вчера он так хорошо воспринял это известие, а сегодня голос у него тихий и грустный. Известие, как всегда, не ко времени, но сейчас дела у него не так уж плохи: он снимает кино, спит с актрисой, общается с Шарлоттой, когда захочет… Я предпочитаю, чтобы он узнал если и не первым, но никак не последним. И потом, мы уже два года как расстались, я все чаще оставляю ему Шарлотту, Кейт почти никогда не бывает дома по выходным, даже сегодня ушла куда-то с друзьями. Ну конечно, они предпочитают проводить время с друзьями, им ведь по пятнадцать лет, они уже не дети. Вот я и рожаю, чтобы иметь еще смысл в жизни, рожаю для ее отца – я, кто ощущает свою никчемность, могу дать жизнь. Есть человек, который меня любит, это Жак, и у меня будет от него ребенок. Кейт любезно сказала мне: «Если что-то не заладится, приходи ко мне», но ее здесь нет. Малышка Йотта у Серджио, и я счастлива видеть, что ему хорошо. Я так разволновалась, услышав Сержа по телефону, что помчалась к нему. И все не хотела от него уезжать. Я повела его обедать вместе с Йоттой и Кейт. Надеюсь, что уже завтра все наладится, потом, в четверг, у него Шарлотта, а в пятницу он летит с ней и юной Ф. в Сен-Тропе на частном самолете; гордость вернется к нему, и ему станет лучше. Я не вижусь с ним так часто, как мне бы хотелось, но если это случается, то чаще всего звоню я, предлагаю ему встретиться с Шарлоттой. Я рассказываю ему, как идут дела и что я думаю, – полагаю, ему наплевать, но я правда люблю его как родного, как Папи и Мунгу[4], Эндрю и Линду, – словом, он моя семья.

По случаю Дня матери пришло маленькое письмецо от Жака, с белыми лилиями. Бедняга сейчас в Лионе, на пути в Женеву. А я-то еще скверно вела себя с ним: он поехал с Мик[5] искать натуру, и я, как дура, взревновала. Я не имею права злиться, а после встречи с Сержем злость меня переполняла. И все-таки он не бросает меня, милый мальчик.

1 июля, Швейцария

Я с Шарлоттой и Лолой[6] возле сухого бассейна с шариками. Вчера целый день ездила с Жаком по горам, он снимает рекламу шоколада. Два часа взбирались на вершину. Все коровы светлые и с колокольчиками! Козы чистенькие, беленькие и тоже с колокольчиками, и даже лошадь с маленьким колокольчиком! И все такое музыкальное, как реклама, и зеленое, и цветистое, как в фильме «Звуки музыки». Швейцарцы даже тротуары моют щеткой, подумать только, а Шарлотта даже зубы не чистит!

Жак устал от постоянных нервных срывов[7], ему без нас было плохо. Надо, чтобы он снимал настоящий фильм, я уверена, он почувствовал бы себя лучше. Для меня это был поистине отдых после мучений с Кейт. Я была до такой степени несчастна, что однажды вечером, находясь дома одна, вопила, словно женщина, рожающая на полу в кухне на улице Ла-Тур. Меня спасла Шарлотта, она вернулась от Сержа, общение с ним согрело ее, она подействовала на меня умиротворяюще, мы были дома одни, я радовалась ее участию, какое счастье – такое же, как вчера, когда я спала рядом с ней на вершине горы. Я чувствовала себя наполненной и больше не сердилась ни на Като, ни на остальной мир.