Пост № 113 - стр. 28
В шестнадцать ноль-ноль аэростат повели на новое «место жительства». Повели, естественно, на руках, крепко держа веревки. Галямов, как старший по званию и должности, шел впереди, Телятников – замыкающим, а посередине, по обе стороны – девушки, которыми, как всегда, командовала Ася Трубачева.
Уже в дороге, когда находились в пути, но от бивака далеко не отошли, Галямов спросил у Аси:
– Трубачева, сколько времени потратили на проводку первого аэростата, случайно не засекли?
– Почему же не засекли, товарищ старший лейтенант, – засекли… Просчитали и теоретически, на бумаге, и проверили на практике. Теоретически выходило сорок две минуты, на практике – тридцать пять.
– Это без меня было тридцать пять, – старший лейтенант хмыкнул, – без моего участия… А со мной мы уложимся в тридцать минут. – Вел себя командир самоуверенно, сразу было видно, что не ходил по трудной тропе и не таскал за собою «воздушные колбасы» на жестких неувертливых веревках-спусках…
Хотела Ася поддеть старшего лейтенанта, но не стала – пусть думает, что он самый большой волшебник в мире.
Конечно, Галямов пошел бы быстрее, – он и шаги пытался делать больше, только аэростат не был к этому готов, он едва ли не отбрасывал торопливого человека назад, вообще норовил опрокинуть его на спину, старший лейтенант сопротивлялся, кричал громко:
– Навались, девушки, на этого обормота! Подумаешь, воздушный шарик на бечевке!
Складывалось впечатление, что старший лейтенант специально хотел накликать некую силу, способную рождать нехорошие сюрпризы, а потом свернуть этой силе, – скорее всего, нечистой, – голову набок. Увы, переоценивал свои возможности Галямов. Из легкости характера, некой природной веселости, склонности вольно плавать на поверхности, не забираясь в глубину и почти не рассматривая все происходящее изнутри, из-под какой-нибудь коряги, не анализируя события, старший лейтенант часто пребывал в безвоздушном пространстве, в верхнем слое – так он лучше себя чувствовал… Иногда у него случалось, что он не мог справиться даже с самим собой.
С другой стороны, фронт сильно меняет людей и, попади Галямов в какую-нибудь передрягу, да понюхай пороха по самую затычку, он мог выйти из этой давильни совершенно другим, даже внешне не похожим на себя.
Телятников, например, был хорошо знаком с этим законом трансформации – познакомился в окопах, Галямов же был знаком много меньше, только слышал о нем, но под воздействие его попасть не стремился, желал оставаться самим собою, а вот сейчас он сровнялся с сержантом, очутившись с ним на одной плоскости, в вареве общей судьбы.