Посмотри на небо - стр. 10
«Ну почему так?!..» – мысленно задавал я себе один и тот же вопрос, вспоминая ответы маятника месяц назад…
«Брось всё и уезжай к семье, – думал я, – прямо сейчас, в аэропорт…»
Мои силы и возможности были уже почти на нуле. Всё осложнялось тем, что я не мог никому рассказать, как вдруг всё стало плохо: ни семье, ни близким, никому. Всё происходило только внутри меня, внешне же нужно было делать вид, что всё хорошо. Да всё и было хорошо. До этого момента…
Глубокая осень. Погода в конце октября неожиданно тёплая для пермского края. Я по-прежнему не могу понять, что означали все те события, которые происходили со мной. Талантливые люди, с которыми мне посчастливилось познакомиться, всё ещё верят в меня и в Александра, но слухи о московском «проколе» долетели и до них. Александр звонил мне, опять сказал, что был не прав, снова извинился, пообещав, что этого с ним больше не повторится…
Моё отношение к Александру уже совсем не то, что было в начале пути, и он это знает, но Александр знает также, что и мне тяжело и что по его «приглашению» я ушёл с прежней работы. Правда, не знаю, волнует ли его моя судьба, судьба тех, кто поверил в нас?.. Неожиданно господин Смелов предложил новую идею:
– А что, – говорит, – давай поедем к профессору, и пусть он, используя свои возможности геолога, топографиста и, конечно же, возможности маятника, поищет, например, старые клады, потерянные тайники по карте, чтобы недалеко было. Найдём, скажем, небольшой горшочек с золотом или серебром и превратим его в стартовый капитал.
«Вот куда смогла “зарулить” шальная мысль…» – подумал я.
Мы созвонились с профессором Бутановичем и рассказали о нашей «идее». Оказалось, что профессор сам уже не одну неделю аккуратно наносит на карты места старых кладов, попутно «запрашивая» через маятник, сколько и чего там спрятано, каких монет – золотых или серебряных, как глубоко лежит, доступен ли клад или на этом месте уже частная территория и построен новый дом и так далее.
Я понимал, что занятия кладоискательством – это совсем не то, что вначале мы с Александром планировали, но тяжесть моей ситуации была в том, что я в тот момент уже не мог отступать: нужно было либо идти до конца, либо признать перед всеми, что я полный идиот и что связал свою жизнь с ненормальным отшельником-алкоголиком.
Вот и офис профессора.
«Ну, хорошо, – подумал я, – раз уж приехал к профессору, то нужно разобраться до конца по поводу маятника».
Я рассказал Бутановичу, что дома проводил свои собственные опыты с маятником, задавая вопросы, и что я чувствую некую обратную связь, это не придуманные ощущения, и их невозможно перепутать ни с чем другим. Профессор улыбался, и по нему было видно: всё, что он, возможно, тоже ощущал, теперь не было индивидуально.