Послесказие. Сборник - стр. 17
В этой ситуации Беляша утешало только то, что студент не прекращал обращаться к нему почтительно, на «вы».
Но, с другой стороны, студент был явно с похмелья. Стоило рискнуть.
– Меня не существует, – сказал Беляш.
– Это почему? – удивился Константин.
– Бухал вчера? Что-то, кроме алкоголя, употреблял?
– Ну… да… – капитулировал студент.
– От мёртвого ишака елда. Я – твой глюк. Меня не съешь. Я буду тебя преследовать.
– Слушайте, я есть хочу! И я вас за деньги купил! Какого чёрта?
Константин вдруг понял, что прохожим он, наверное, кажется странным – он стоит на людной привокзальной площади и разговаривает с пирожком. Может, на него уже внимание обращают. Хотя какого чёрта? Может, это он по мобильному с гарнитурой хэндс-фри разговаривает? Только вон тот вот лысый мужик с большой сумкой рассматривает Константина с подозрительным интересом.
Студент смутился.
– Я не знаю, что ты там купил, – отрезал Беляш. – Но я – существую только в твоём воображении.
– Так а почему вы боитесь, что я вас съем?
– Потому что я – существую.
– Но только, получается, во мне.
– Да, паршивенькое место обитания. Но куда деваться?
– То есть, подождите, я сейчас буду есть пустоту? И, в таком случае, может быть, я наемся хотя бы в своём собственном воображении? – не отставал студент.
– Поверь, парень, в виде говна я ещё хуже, – сказал Беляш. – Даже воображаемого.
Битва инстинктов
Вор в законе гнул пацана на одном базаре. Процессу этому Беляш отдавался с удовольствием. Как художник после долгого творческого перерыва, вновь взявший в руки кисть.
Сейчас, казалось Беляшу, сейчас этот лошок отнесёт его в какое-нибудь незаметное место. И оставит в покое. Но корявый палец обстоятельств внёс чудовищные коррективы в ткань блистательного плана.
Голод похмельного студента вдруг пересилил доводы разума. Тело, не дожидаясь, когда нерешительный рассудок всё-таки примет хоть какое-нибудь решение, решило перехватить власть и перешло в режим автопилота.
Челюсти студента разомкнулись и в долю мгновения нависли в пугающей близости от плоти Беляша. Хуже всего было то, что и челюсти, и лицо Константина пребывали в состоянии движения.
Время в восприятии Беляша замедлилось. Вор в законе успел осознать опасность и даже предпринять некоторые действия.
А что он мог сделать?
Разве только, повинуясь такому же инстинктивному страху, вытолкнуть вперёд себя затаившуюся на окраине мозга Жучку, которая, ощутив тело в своей власти, не успела порадоваться своей победе. Торжество сменилось смертельным страхом. Так бояться могут только животные, которых вот-вот убьют.