Последняя ведьма Ишэна - стр. 30
И тут меня внезапно скрутила боль, тело против воли сильно выгнулось, несмотря на вес мужчины сверху. Письмена Мрака на моей руке зажгло огнём, дыхание перехватило. Голос Моррора мы слышали оба, он был всё так же предупредительно вежлив:
– Это моя ведьма, Воллад. Будь другом, слезь с неё, или эта пытка болью не прекратится.
Воллад соскочил с кровати, боль отпустила, я вздохнула полной грудью. Тело расслабилось, шевелиться не было желания, хотелось потерять сознание. Никогда бы не согласилась ещё раз испытать ощущение, будто тебе ломают все кости одновременно. На глазах выступили слезы. «Мрак, ты сволочь!!!» – отправила мысленный посыл демону в надежде, что слова достигнут цели, и сделала неутешительные выводы: «У демона моя кровь. Обидно. Значит, я ему не просто нужна – я нужна ему девственницей».
– Ты как? – с тревогой в голосе спросил Воллад и осторожно сел на кровать.
– Жива. У него моя кровь; такую ночь, гад, испортил, – устало пошутила я и открыла глаза. Внутри полное опустошение. Воллад осторожно коснулся моей руки, ничего не произошло: больше меня не наказывают за вольное поведение в кровати. Недолго посомневавшись, он лёг рядом и тихонечко меня обнял. Молчу. Чувствую, как его изнутри выжигает яд любовной лихорадки. Ему хуже, чем мне. Терпи – ты сам себе подписал этот приговор.
Я сразу почувствовала, что Воллада терзает чувство, которое зародилось против его воли. Он ещё не признался себе в этом, но он влюбился. Его эмоции накрывали меня. Может, мысли я и не могла читать, но эмоции вполне, поэтому ничего из того, что я задумала, не должно касаться его, иначе мир, о котором он мечтает, никогда не появится. Воллада я пока не полюбила; возможно, это произойдёт позже. Он мне нравился, но не более того – физически привлекательный мужчина, знающий, чего хочет, и упорно идущий к своей цели. Овражник, но не мой.
Мрак не почувствовал нашего совместного целомудренного сна. Знать бы, чего ещё можно от него ожидать. Демон-загадка. Нет, восхищения он у меня не вызывал, но и бояться я его перестала.
Ночью я долго не засыпала, ломая голову над тем, почему Воллад не превратился в чудовище во время объятий и поцелуев. Придя к выводу, что виной тому может быть предсказание, успокоилась. Как только я провалилась в полузабытье, как услышала над собой шелест, словно тысячи листьев, потревоженные ветром, шептали моё имя. Выпала из сна и открыла глаза. Спросонок не сразу поняла, что серебристое облако, зависшее надо мной – не плод моего воображения.
– Вара, – тихо шелестело, переливаясь, облако.