Последняя треть темноты - стр. 5
– А когда море ставило памятник в последний раз? – наивно обращалась Нина к седобородому продавцу фруктов.
– Очень давно, – отвечал старик, неторопливо складывая персики в мешок и выбирая помягче.
– А очень давно – это когда? – не отставала Нина.
– Мно-о-о-го лет назад, – качал головой старик.
– То есть, это примерно… когда? – Нина показала пальцем на желтый персик с румянцем. – Вот этот.
Продавец кивнул и положил персик в мешок.
– Лет восемьдесят назад, я тогда еще мальчиком был. И не спрашивайте, сколько мне сейчас. Не поверите. – Он подмигнул Нине и наклонился к Саше. – Черники хочешь?
С черничными лукошками в руках девочки уселись на деревянную скамейку, утопающую ножками в песке, и уперлись лбами в низкое облачное небо. Через пять минут Саша перемазалась с ног до головы и потребовала добавки.
– Знаешь что? – весело спросила она, вскочив на ноги и упершись руками в Нинины колени.
– Что? – Нина аккуратно убрала Сашины руки и отряхнула джинсы.
– Мы с тобой настоящие сестрички! – Саша запрыгала вокруг скамейки. – Угадай, сколько мы еще будем дружить?
– Ну-у-у-у… – хитро улыбнулась Нина. – Даже не знаю. Еще два дня?
– Не-а! – крикнула Саша так, что выходящие с рынка люди на другой стороне набережной услышали и обернулись. – Еще попытка!
– Дай подумать… – Нина притворилась, что думает. – Может быть, до конца недели?
– Опять не то! – Саша засмеялась и захныкала одновременно, легонько шлепнув Нину маленьким кулачком по руке.
– Хорошо. Предположу самое невероятное, – с серьезным видом произнесла Нина. Саша ждала, затаив дыхание. – До конца месяца!
Нина расхохоталась.
– А вот и нет! Мы будем дружить до конца жизни и потом тоже! – И Саша радостно побежала вперед по берегу, оглядываясь, улепетывая задом наперед, мелькая как цветное пятнышко на коричневой маслянистой поверхности, которая была морским дном.
Валя собиралась прогуляться, пусть и без особого желания, без радости, преодолевая боль в левой ноге, проклиная ортопедов, плоскостопие, искривление большого пальца, воспаление фаланги, болевой синдром, а заодно лишние килограммы, которых за шестнадцать лет жизни во Франции прибавилось столько, что в зеркало и мужу в глаза смотреть тошно; проваленную карьеру, на ладан дышащий брак и предательскую реальность, в которой ну никак не удается устроить нормальную жизнь. Если кого-то Валя и винила в Сашиных проблемах, то только себя и мужа.
– «Ну и семейка?» Психолог сказал тебе «ну и семейка?» Ну и психолог!
– Между прочим, я с ним согласна!
– То есть, по-твоему, это мы виноваты в том, что она такая?