Последняя миссис Пэрриш - стр. 8
– Еще раз благодарю за то, что позволили мне помочь вам, Дафна.
– Это я вас должна благодарить. В нашем деле лишних рук быть не может. То есть все женщины великолепны, все трудятся прекрасно, но вы лучше понимаете все, потому что вас это коснулось напрямую. – Дафна поерзала в кресле. – На днях мы разговаривали о наших сестрах, а о себе говорили совсем немного. Я знаю, что вы живете не здесь. Но помню – вы мне сказали, что родились в Небраске?
Эмбер хорошо отрепетировала свою историю.
– Да, это так. Я родом из Небраски, но уехала оттуда после смерти сестры. Моя близкая школьная подруга поступила в университет здесь. Когда она приезжала на похороны моей сестры, она мне сказала, что мне, быть может, не помешала бы перемена мест, чтобы начать все сначала. Она сказала еще, что мы будем рядом. Она оказалась права. Переезд мне очень помог. И прожила в Бишопс-Арборе почти год, но о Шарлин вспоминаю каждый день.
Дафна не спускала с нее глаз.
– Соболезную вашей потере. Никто, кому не довелось такое пережить, ни за что не поймет, каково это – потерять брата или сестру. Я тоже каждый день думаю о Джулии. Иногда это просто невыносимо. Вот почему моя работа, связанная с кистозным фиброзом, так важна для меня. Я счастлива – у меня две здоровые дочери, но так много семей, где кто-то страдает от этой ужасной болезни.
Эмбер взяла со столика фотографию в серебряной рамочке. На снимке были изображены две маленькие девочки. Обе светловолосые, загорелые, в одинаковых купальниках – они сидели по-турецки на пирсе, обняв друг дружку.
– Это ваши дочери?
Дафна бросила взгляд на фотографию и любовно улыбнулась и указала:
– Да. Вот это Таллула, а это – Белла. Мы их сфотографировали прошлым летом, на озере.
– Они просто чудесны. Сколько им лет?
– Таллуле десять, а Белле – семь. Я рада, что они есть друг у друга. – Глаза Дафны затуманились. – Молюсь о том, чтобы так было всегда.
Эмбер вспомнила, что актеры, для того, чтобы мгновенно расплакаться, специально вспоминают о чем-то самом печальном в своей жизни. Она попыталась вызвать в памяти что-нибудь, что заставило бы ее расплакаться, но самым печальным для нее оказалось то, что не она сидит в кресле Дафны, не она – хозяйка этого великолепного поместья. Но все же она попыталась выглядеть максимально расстроенной, когда ставила фотографию на столик.
В это самое мгновение прозвучал дверной звонок, и Дафна встала, чтобы открыть двери. Уходя из комнаты, она сказала:
– Угощайтесь кофе или чаем. И сладостями. Все на сервировочном столике.
Эмбер встала, но свою сумочку положила на стул рядом с креслом, в котором только что сидела Дафна – заняла для себя место. Когда она наливала себе кофе, остальные участницы собрания начали заполнять комнату. Слышались радостные возгласы, женщины обнимались одна с другой. Звуки, издаваемые ими, показались Эмбер похожими на кудахтанье кур.