Последняя любовь президента - стр. 64
Но она не обратила внимания на мои слова. Поднялась. Подошла к окну, отдернула гардину.
Стояла красиво, неподвижно. Ее тело словно само просилось в руки. Своей красотой в мои руки. Хотелось взять ее за талию, поднять аккуратно над собой и показать всему миру. Похвастаться.
Она вдруг обернулась, посмотрела на меня задумчиво.
– Кажется, у меня будет ребенок, – произнесла она негромко.
– У тебя? – переспросил я.
Она потрогала правой рукой свою левую грудь. Приподняла ее, развернув аккуратным розовым соском вверх, присмотрелась к соску.
Я представил ее такой же обнаженной, но с младенцем на руках. Получилось красиво.
– У тебя же еще не было детей? – спросил я.
– Не было, – кивнула она.
– А как дела с медом?
Она бросила на меня удивленный взгляд. Я и сам услышал, насколько глупо прозвучал мой вопрос. Меня подвело подсознательное желание сменить тему разговора.
– Мед?! Мед я еще в январе допродала. Сейчас – каникулы.
– Римские каникулы, – проговорил я усмехаясь. – Ты хочешь в Рим?
Она отрицательно мотнула головой.
– Я еще не знаю, чего я хочу, – прошептала она.
«Надо купить ей дорогой подарок», – подумал я в ответ на ее шепот.
54
Киев. Июль 2015 года.
Когда спишь в одиночку на по-королевски широкой двуспальной кровати, снится одно и то же. Снится, что спишь вдвоем. Да и не спишь, а клубишься, переворачиваешь и переворачиваешься. И уж лучше бы ничего не снилось, потому что финал таких снов однообразен и грустен. Сколько ни оплодотворяй кулак или простынь, тебя больше не станет, не повеселеешь, не осчастливишься.
И смутные, неприятные мысли поползут медленно к затылку, как упавшие с яблони гусеницы. И будешь ты их думать, будешь представлять себе каких-то женщин, государственных домработниц, снимающих с кровати эти простыни. А дальше захочется выпить коньяка, чтобы сбиться с мысли. Чтобы не представлять себе дальше. Ну и что с того, что ты президент. Ты же от этого не стал импотентом, родина тебе не заменила женщину!
Осторожный, но настойчивый стук в дверь спальни все-таки проник в мой сон. Открывая глаза, я провел ладонью по простыни под одеялом – сухая. Значит, приснилось!
– Господин президент! – Шепот помощника пролетает мотыльком в щелочку приоткрытой двери. – Проснитесь!
– Что такое?
– Министр внутренних дел ждет, генерал Филин! Волнуется! ЧП!
– Дай ему кофе.
Набрасываю халат. Стою несколько секунд над кроватью, и мысли мои опять-таки, уже без всякого сна, переключаются на вечную тему.
Поднимаю глаза и смотрю на стены спальни. Где-то там, за стеной, на которой висит лесной пейзаж работы Шишкина, спит эта, как ее, Майя Войцеховская.