Последняя любовь лорда Стентона - стр. 6
– Лежите, прошу вас. Доктор извлек пулю, но вы потеряли очень много крови.
Она положила руку ему на грудь, удерживая, и помогла лечь. Теперь все было наоборот – ее кожа горела, его же была холодной. Кристина принялась убеждать себя, что перед ней просто раненый мужчина, за которым ей поручено ухаживать, но получалось плохо. Пальцы сами собой пытались удержаться на плече чуть дольше, погладить бархатистую кожу… Она села на край кровати, мечтая снять вуаль, чуть наклониться к нему…
Чувства захватили ее, она крепко сцепила руки, но не нашла сил подняться, лишь опустила голову и принялась ждать.
Англичанин смотрел на нее и не шевелился. В глазах мелькнуло смятение, он молчал, будто не мог подобрать нужных слов.
– Ты и раньше приходила… Я помню.
Он потянулся к вуали. Кристина поспешила встать, наступила на юбку и чуть не упала.
– Осторожно! – Он подался вправо, вытянул руку, но резко побледнел и лег на подушки.
– Вам лучше не двигаться. – Беспокойство за раненого заставило ее забыть о смущении. Она подошла и проверила повязку. – И вести себя благоразумно.
– Это не я отпрыгнул, как ошпаренная кошка, – пробормотал он. – Хорошо, я вас понял и не буду касаться вуали. Черт, ваш доктор не вставил мне в бок вместо пули нож?
Кристина улыбнулась. У англичан своеобразное чувство юмора.
– Если только иголку.
– Ты, разумеется, шутишь.
– Разумеется. Наш доктор напуган угрозами короля и от этого становится неловким. Прошу вас, ложитесь, я сделаю новую повязку с мазью, она обезболивает и снимает воспаление.
– Не надо со мной больше нянчиться. Ваш доктор, похоже, не очень умел, еще и ты прикладываешь всякую дрянь к открытой ране. Единственное, что мне сейчас необходимо, – скорее убраться с этого проклятого острова.
– В моем снадобье только травы, в том числе листья ореха и уксус, он препятствует нагноению. Уверяю вас, в нем нет порошка из крыльев летучей мыши или шкуры тритона. Если хотите скорее встать на ноги, советую не противиться и дать мне наложить мазь.
Губы мужчины дрогнули, но он все же лег, разразившись при этом такой бранью, какую можно было услышать лишь от матросов. Кристина принялась наносить лекарство, наслаждаясь мимолетными прикосновениями к коже за пределами раны. С ней же самой она была осторожнее, кончики пальцев порхали, будто крылья бабочки. Англичанин не вздрогнул, но по напряженному лицу и сжатым кулакам было видно, что ему очень больно. Кристине хотелось склониться ниже, дотронуться губами до обнаженной груди, чтобы успокоить, им обоим было бы приятно. Она еще несколько раз провела рукой по коже, не в силах отказать себе в удовольствии, но процедура закончена, ей больше нечем оправдать себя, потому нужно встать и отойти от больного.