Последняя любовь лорда Стентона - стр. 2
– Нет, нельзя. Никаких обмороков. Хотя ты подсказала хорошую идею. Когда твой отец скончался, Афина, я поклялся, что буду защищать твою жизнь и честь, как родной отец. Надень вуаль, прежде чем идти к англичанину, а я велю Яннису тебя охранять. Мы, в сущности, ничего не знаем об этом человеке.
– Но, король Дарий, ухаживать за больным в вуали не очень удобно.
– Разрешаю взять из моего кабинета английские газеты и почитать ему.
– Он без сознания, едва ли ему стоит читать.
– Почему ты всегда споришь со мной, Афина? – воскликнул король, вознося руки к небу. – Услышав родной язык, он может вспомнить о поручении и очнуться. Ступай и сделай как я велел. Ты меня слышишь?
– Вас слышит почти весь замок, ваше величество, – заявила Кристина, откладывая травы, поднялась и обратилась к принцессе: – Я скоро вернусь, Ари.
– Потом обязательно скажешь мне, действительно ли он так красив.
Кристина улыбнулась, не обращая внимания на грозный рык короля, и убрала темные волосы со лба девочки.
– В мужчине главное красота не лица, а души, Ари, – произнесла она назидательным тоном. – Помимо доброго сердца и хорошего нрава.
Кристина поспешила к дверям и вышла, не дожидаясь вмешательства короля, а потому не слышала бурной реакции на ее недопустимо дерзкую фразу. Ей не под силу заставить короля отдать приказ сделать все возможное для спасения англичанина. Она разделяла презрительное отношение его величества к доктору, занявшему место ее отца, но не надеялась, что все закончится благополучно.
– Приветствую, Яннис. Король послал меня оказать помощь англичанину.
Яннис – охранник, которому король доверял больше остальных, – вскинул бровь.
– Кирие Софианопулос сказал, что пациент не выживет, у него слишком сильная лихорадка.
– Значит, мое появление не принесет ему большего вреда, так ведь?
– Как и пользы. Однако его величеству, конечно, лучше знать.
Слепая вера в непогрешимость короля вызвала у Кристины улыбку. Кивнув, она вошла в комнату, внутренне готовясь к худшему. Стоило подойти к ложу, как с ней произошло нечто удивительное, никогда не испытываемое ранее, – она будто раздвоилась. Та Кристина, которая всегда поступала осмотрительно и благоразумно, спокойно оглядела перевязанную рану на левой части туловища, отметила неестественный румянец на щеках, красно-коричневое пятно, проступившее на ткани. Другая же Кристина трепетала, пальцы подрагивали, когда она обрабатывала рану и меняла повязку. Служанки оказались правы. Даже на пороге смерти этот мужчина оставался самым красивым из всех, кого она видела.