Последняя лошадь - стр. 17
– Ну, ну… Она мне тоже до сей поры… Когда ты хоть раз стрелял в живого человека или стреляли в тебя, будет снится это до последних дней… Ладно, чем занимался сегодня, мастер?
Пашка поднял с ковра манежа детский резиновый мяч и попытался его закрутить на указательном пальце. Мяч повихлялся и через несколько оборотов соскользнул с пальца на ковёр.
– Бестолко-овый! Это что за кисть такая! Разверни её от себя, палец чуть подсогни! Ты что, этой парализованной культяпкой зрителей собираешься пугать? Смотри! – Земцев легко подбросил мяч вверх, успел подкрутить его и мягко принял на указательный палец. Мяч завращался весёлым волчком, словно прилипнув к пальцу старого жонглёра. Его кисть с остальными сложенными пальцами вдруг приобрела изящный вид, словно некий Владыка благословлял свою паству. Земцев легко перебросил вращающийся мяч с руки на руку, чуть подкрутил его, ударяя по глянцевому боку:
– Подай мячик!
Пашка протянул один из теннисных мячей, которыми он оттачивал технику жонглирования. Фирс сверху положил его на вращающийся. Два мяча один на другом пирамидой забалансировали во вращении. Пашка открыл рот от удивления. Земцев легко подбросил мячи вверх, уверенно поймал их и бросил на ковёр.
– Ну, как-то так… А вообще, особо не трать на это время. Мой тебе совет: выбери предметы по душе, лучше кольца, они у тебя неплохо идут, и долби в одну точку – тогда добьёшься результатов. А так будешь, как все…
– Да что из них можно выжать? – Пашка в недоумении поднял плечи.
– Хм! Ты у Игнатова переднюю вертушку на кольцах видел? У Бородавкина есть пару интересных комбинаций, у Канагина! «Что можно выжать?» – Земцев смешно передразнил Пашку. – По этому пути ещё никто толком не ходил. Все только воруют друг у друга придуманное и повторяют как мартышки. А кольца можно бросать не только вертикально, но и профильно, и плоскостями, и во вращении, и ещё хрен знает как только можно. Ты, главное, второй этаж подключи!
– Какой второй этаж?
– Тот, который должен у жонглёра работать всегда! – Земцев выразительно постучал себе по лбу указательным пальцем.
– Фирс Петрович! Так ведь и у меня своруют! Обидно будет!
– Ты, турок бестолковый, сначала придумай, а уж потом обижайся! А чтобы этого не было, запомни – трюки надо делать такие, чтобы их никто не смог…
Последнее, не печатное слово Земцев произнёс так, что Пашка скорее о нём догадался, чем услышал. – Чего у тебя там дальше по занятиям?
– Акробатика, проволока, история цирка и мастерство актёра у Федосовой.
– Значит так! Сейчас марш в столовую, а потом спать! С преподавателями я договорюсь. Держи рупь, станешь артистом – вернёшь. И без разговоров! – Фирс угрожающе нахмурил брови на протестующее движение Пашки, сердито засопел, тяжело встал и, ударяя тростью в пол, похромал с манежа в учительскую. На барьере манежа осталась лежать светло-коричневая рублёвая купюра…