Последняя крепость. Том 2 - стр. 21
– Сказано же было! – рявкнул северянин. – Узел за плечи – и на гору! Чего непонятного?
– Сэр Оттар! – оскорбленно подступил к нему граф Матиан. – Где это видано, чтобы?..
– Узел на плечи – и на гору! – отрезал Оттар и отвернулся от графа.
Тот оторопело смолк. Но только на минуту.
– Чего глазами хлопаешь, болван?! – заорал Матиан на сына, растерянно прижимавшего к груди свой узел. – Оглох, что ли? Доблестный сэр Оттар что сказал? А ну – карабкайся, орясина!
Один из графских слуг отошел подальше от своих господ, задумчиво глядел вверх, как бы нечаянно крутя шнурки своего камзола и распуская их.
– Во, – подбодрил его Оттар, – и думать тут нечего. Скидавай камзол, сыпь туда булыжники. Парень ты крепкий, вмиг долетишь до вершины.
Слуга посмотрел на Оттара, потом оглянулся на графа. Тот ничего не сказал, только поджал пухлые губы. И парень, решившись, принялся развязывать шнурки. Его примеру последовали двое слуг барона Тутама.
– Ку-уда? – заревел на них Тутам. – А ну назад! Плетей захотели? Только посмейте мне шаг шагнуть к горе! Плетей получите! А вот жалованья – как раз не получите!
Угрозы эти на слуг не подействовали. Вернее, подействовали, но не так, как хотелось бы барону. Слуги, переглянувшись, стали разоблачаться быстрее.
Барон Тутам, хрипя проклятия, повесил через плечо узел с камнями и решительно направился к горе. Якоб (отец все-таки помог ему закрепить узел за спиной так, чтобы руки юноши оставались свободными) пошел следом за бароном. А потом к валунам подножия Бычьего Рога двинулись и другие. Вторая людская волна накатила на гору.
Гором, сын деревенского кузнеца, вскарабкавшись на широкую площадку, где могли уместиться человек пять, глянул вниз и довольно усмехнулся. Вона, ползут… Все подножие облепили, как мухи… Ладони парня были сбиты в кровь, спину ломило – скрученная узлом рубашка, укрепленная за плечами с помощью связанных между собой рукавов, трещала от тяжести наполнявших ее камней. Но это было неважно. Он не очень-то и устал, обогнав всех. До вершины оставалось всего-то – пара рывков. А спуститься вниз – это наверняка полегче подъема будет. И все – и он уже рекрут Училища! Самый первый!
Гором и не сомневался, что так оно и получится. А как же иначе? Ему совсем недавно исполнилось пятнадцать, а сильнее его во всей округе не было. Взрослые мужики – и те не осмеливались по праздникам биться с ним на кулаках после того случая, когда Гором на прошлогодний День Урожая закатал Битюгу Галу по лбу так, что того полночи водой отливали. И с тех пор не находилось для Горома достойного соперника. Даже отец родной парня драть побаивался. А ну как нарвешься, чего доброго, на молодой кулак? А драть сына было за что. Не проходило и дня, чтобы Гором в чем-нибудь не отличился. То своротит соседский забор, то собаку чью-нибудь придушит. То накостыляет кому-нибудь просто так, от скуки. А не далее как неделю тому назад Гором в одиночку разгромил трактир, что стоял на дорожном перекрестке недалеко от его деревни. В тот трактир парень часто наведывался – в надежде схлестнуться с кем-нибудь. Свои-то, деревенские, с ним не связывались, знали, чем дело может кончиться. А проезжающие не знали, не могли знать. В тот раз Гором вроде как случайно опрокинул кружку пива на какого-то купчика. А с купчиком за столом сидели два мордоворота, нанятые, верно, чтобы от лихих людей на дорогах товар охранять. Да еще кучер. Кивнул купец этому кучеру, тот поднял кнут – огреть нахала – и через мгновение полетел с лавки от крепкого удара в ухо. Мордовороты повскакали, взялись за дубинки – и пошло веселье. Когда все закончилось, в зале трактира не осталось ни одной целой лавки, ни одного целого стола. А уж про бутыли, миски, кувшины, кружки, челюсти, носы присутствующих и тому подобные более хрупкие предметы – и говорить нечего… Гором ушел домой довольный, хоть и несколько потрепанный. Наутро к его отцу явился трактирщик с жалобами, но, кроме пары синяков, не добился ничего – к нему из дома вышел не кузнец, а сам Гором… Только спустя пару дней узнал парень, что трактирщик, оказывается, получив от него по шее, отправился к деревенскому старосте. А староста, которому Гором давно уже был как заноза в заднице, обещал трактирщику известить о буйном сыне кузнеца самого его сиятельство барона Патрума… А у его сиятельства разговор короткий. Гончар Базум, года три назад по пьяной лавочке начистивший харю одному из баронских ратников, до сих пор томился в подвале замка Патрума. И сколько еще ему предстояло томиться – неизвестно. Потому что у его сиятельства не только разговор был короткий, но и – память. Законопатил мужика в застенки, да и забыл о нем…