Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - стр. 38

Но кто же был тот мужчина, что оплакивал ее смерть?

Когда эта мысль посетила ее, Элейн почувствовала, как холодное лезвие прикоснулось к щеке. Она забыла, как дышать.

– Добрый вечер, милая девушка, – прозвучало приветствие, полное сдерживаемой ярости.

Плечи Элейн с облегчением опустились.

– Оддин, – с улыбкой выдохнула, хотела было обернуться, но острие сильнее впилось в кожу, и она застыла, чуть приподнимая руки. – Убери оружие. Ты можешь случайно меня поранить.

– Случайно?! – возмутился он, затем понял, что Элейн просто дразнила, поэтому выдохнул и сказал: – У тебя совсем совести нет.

Она попыталась повернуться, и на этот раз ей это удалось. Оддин нехотя опустил саблю.

– Пойми, ты не оставил мне выбора… – начала Элейн.

– Разумеется. Прости, что вынудил украсть лошадь и ускакать на ней за сотню километров, – он чуть понизил голос, – чтобы убить моего брата.

– Ты говоришь с насмешкой, но так и было…

– Где мой конь? – требовательно спросил Оддин, прерывая ее попытки объясниться.

Элейн неловко прочистила горло.

– Он в общем стойле на главной площади.

– Он… он что? – возмутился Оддин, вновь поднимая саблю и с силой сжимая рукоять.

Ситуация вышла неловкая: животное легко могли похитить, и тогда вернуть его не получилось бы.

– Я собиралась отправиться за ним сразу, как только…

Он устало потер лицо.

– Проклятье, Элейн! – воскликнул он. – Ты бросила меня невесть где без лошади. Я мог погибнуть от голода.

– Глупости, там везде росло полно белладонны.

Вздохнув, он жестом велел следовать за ним. Подошел к лошади, которую, видимо, раздобыл где-то, чтобы добраться до Нортастера. Не разбирающаяся в этом Элейн могла сказать, что эта выглядела довольно хило по сравнению со служебной. Поправив сбрую, Оддин обернулся и увидел, что Элейн не сдвинулась с места.

– Ну? – нетерпеливо произнес он. – Идем.

– Куда?

– Мы едем на площадь за моим Ветром.

– Ты можешь следовать за своим ветром, за солнцем или за луной, я никуда не поеду с карнаби, – уверенно ответила Элейн.

Она с трудом сдержала улыбку, когда, не скрывая раздражения, к ней подошел Оддин.

– Ветер – мой конь. Ты украла его, будь любезна вернуть.

– Я могу объяснить, где…

Не дав ей договорить, Оддин дернулся, с явным намерением схватить Элейн и силой усадить на лошадь. Но если бы ее было так легко поймать, она простилась бы с жизнью еще в детстве.

Их игру прервало деликатное покашливание, а затем раздавшийся сверху голос:

– Если именно так ты ловишь преступников, мой дорогой брат, я не удивлен, почему ежедневно получаю отчеты об ограблениях и убийствах.